Несколько дней мы шли вниз по р. Сулэйхэ – сначала по правому берегу ее, затем по левому. За эти дни мне удалось добыть антилопу и охотиться на яка, но неудачно, так как это крепкий зверь: раненный берданочной пулей, уходит далеко. Между тем охотники застрелили двух яков. Круглая пуля из их гладкоствольных ружей бьет недалеко, но ранит тяжело. Стреляют они наверняка, подкравшись близко и поставив ружье на сошки. От одного из добытых ими яков, очень крупного экземпляра, я отпилил часть черепа с рогами и увез их; они до сих пор украшают мой кабинет в память о Среднем Наньшане. Охотники, используя часть мяса и сняв шкуру до головы, бросали все остальное. Приходилось удивляться, как быстро на свежую падаль слетались огромные серые грифы целыми десятками и доканчивали очистку скелета. Только толстая кожа на голове была не под силу им; они выклевывали глаза, объедали губы, а обезображенная голова лежала многие месяцы, пока черви не заканчивали разрушения. Мы видели немало таких голов, говоривших об успехах китайских охотников за последние годы. Грифы, пируя на трупе, все-таки были осторожны и не подпускали на выстрел из двустволки, а тратить на них берданочные патроны было жаль.

По р. Сулэйхэ мы дошли до долины одного из ее левых притоков, вверх по которой я собирался сделать экскурсию вглубь снегового хребта Зюсса. Низовья этой долины были очень интересны по геологическому строению и по наличию холодного минерального источника. Последний вытекает на дне долины среди бассейна, состоящего из известкового туфа, осадившегося из минеральной воды. На дне бассейна, имеющего вид продолговатой чаши, выбивается вода, из которой в большом количестве выделяется углекислота. Вода холодная, совершенно чистая и на вкус напоминает сельтерскую. Ею, очевидно, пользуются только дикие животные, так как возле бассейна нет никаких признаков пребывания человека: нет ни «обо», ни палок с навешенными на них хадаками, которыми монголы украшают подобные «аршаны», как они называют минеральные источники. Пройти далеко вверх по этой долине вглубь хребта не удалось из-за ненастья: речка, текущая оттуда, сильно вздулась, и идти дальше во время экскурсии в горы стало невозможно.

Дальше вниз по р. Сулэйхэ охотники не знали дороги, и из долины минерального источника мы повернули обратно, дошли назад до брода через реку и затем повернули на север, чтобы пересечь те же три хребта новым маршрутом. Отмечу еще, что в горах левого берега реки я обнаружил отложения, содержавшие ископаемый уголь, которые вообще имеют большое распространение в этой части Наньшаня. Со временем они получат применение и сделают возможной оседлую жизнь в связи с разработкой месторождений полезных ископаемых. На развитие земледелия едва ли можно надеяться ввиду большой абсолютной высоты даже дна долин (3200–3500 м) и холодного климата. На р. Сулэйхэ в середине июня (ст. ст.) большой снегопад отнял у нас целый день.

Хребет Русского географического общества мы миновали по перевалу Сяокоу, достигающему 4450 м, еще выше, чем перевал Дакоу, пройденный на переднем пути. Он лежал уже почти на высоте границы вечного снега, поля которого видны были на соседних вершинах. С него мы спустились в долину р. Толайхэ и простояли один день на берегу этой реки, так как охотники съездили в свой лагерь, чтобы оставить там добытые шкуры яков и запастись провиантом. Ниже нашей стоянки широкая долина этой реки кончается, река уходит ущельем вглубь Толайшаня. Поэтому мы шли еще три дня, пересекая сначала длинные отроги хр. Русского географического общества, разделенные глубокими долинами небольших притоков Толайхэ, которые ближе к последней превращались в ущелья, а затем пересекали отроги самого Толайшаня. Здесь уже возобновилась, после временного перерыва отрогами обоих хребтов, широкая долина между последними, уходившая на северо-запад за горизонт, в ту местность, где мы уже видели ее в прошлом году. Теперь стало ясно, что хр. Дасюэшань, который мы тогда пересекали, составляет продолжение хр. Русского географического общества. С перевалов через отроги виден был и этот хребет, и Толайшань – оба с целым рядом высоких вечноснеговых вершин.

На четвертый день мы поднялись на перевал Хыйдабан через Толайшань, абсолютной высоты в 4470 м, а еще через день – на перевал Тьедабан, той же высоты в хребте. Это были самые высокие перевалы, пройденные мною в Наньшане; они находились выше границ всякой растительности: на камнях даже не было мхов, везде голые осыпи, россыпи и скалы. Вблизи второго перевала я посетил на склоне конец небольшого висячего ледника и изучил его строение. Этим перевалом кончается высшая часть Толайшаня, который к западу понижается, и только кое-где, по соседству с перевалом, видны были вершины с небольшими снегами. В этот день мы видели и последних диких яков.

С этого перевала мы спустились в длинную долину Бэйянкоу, которая вывела нас из гор Наньшаня; в ней нет постоянного течения воды, но местами имеются источники. Несмотря на отсутствие речки, долина пересекает не только бо́льшую часть Толайшаня, но и хр. Рихтгофена и, следовательно, промыта рекой в прежние времена. Оба хребта в этой части уже понижены, лишены вечных снегов и сближены, их разделяет неширокая продольная безводная долина, расчлененная на холмы и представляющая только понижение между более высокими горами. Долина Бэйянкоу пересекает эту продольную долину и в хр. Рихтгофена превращается в ущелье, хотя безводное, но заваленное большими глыбами камня (по словам охотников), так что дорога обходит его, поднимаясь на правый склон; перевал Тудабан, последний в Наньшане, имеет 3440 м, и соседние горы немногим выше.

В низовьях долины Бэйянкоу мы ночевали у маленького пикета Инхэ, в месте постоянного жительства наших охотников. Теперь стали понятны и их охотничьи наклонности, вообще чуждые китайцам. Они входили в состав маленького гарнизона пикета, которому здесь, конечно, делать было нечего, поэтому имели ружья, лошадей и умели стрелять. Один из них, по имени Гадин Ю, познакомившись в Наньшане со мной и с обстановкой путешествия, предложил себя в рабочие до окончания экспедиции и оказался хорошим помощником.

На этом ночлеге температура ночью была уже +13°, тогда как в Наньшане все ночи были холодные. Зато исчезла и прозрачность воздуха – он наполнился пылью, и на следующий день при полном безветрии горы скрылись за пыльной завесой, а солнце казалось красным шаром без лучей. Быстро поредела на спуске с перевала трава и затем сменилась обычной растительностью полупустыни в виде дэрису, полыни, караганы и т. п. Еще два дня мы шли до крепости Цзяюйгуань и день до г. Сучжоу, где закончилось шестинедельное путешествие по Среднему Наньшаню, богатое наблюдениями и интересными впечатлениями. Было только начало июля, в горах можно было бы еще поработать, но предстоял далекий путь на родину через Бэйшань и вдоль Тянь-Шаня и приходилось проститься с горной системой Наньшаня.