Тася кивнула. Егор до одури хотелось узнать, что творится у неё в голове в эту секунду. Девушка не закатила истерику и не высказала ему своё недовольство. Пусть мужчина и понимал, что Тася особенная, а всё равно удивлялся.

— Тася-а-а-а! Мы можем поговорить об этом, если хочешь.

— Если честно, то нет желания… Я понимаю твои мотивы и не осуждаю тебя, — ответила девушка и улыбнулась. — Больше всего я сейчас хочу есть.

Егора словно обухом по голове ударили. Он понял, что с самого утра они ничего не ели. Единственное, что удалось перехватить Тасе — стакан кофе в больнице, но какая же это еда?..

— Ну конечно! Сейчас что-нибудь приготовлю! — Егор резко поднялся с места, но не смог сдержать стон, сорвавшийся с губ.

Ногу мужчины прострелила сильнейшая боль.

— Нет уж! Ты лучше отдохни, а я сейчас приготовлю что-нибудь, — засуетилась Тася. — Садись, кому говорю? И даже не смей спорить со мной, Егор! Слышишь?

Егор кивнул. Он находился совсем не в том состоянии, чтобы спорить. По всей ноге раскалённой лавой растекался жар. Ломка оказалась неприятной. Такое было вполне ожидаемо, ведь второй день Егор ходил без трости, даже сел за руль, что добавило нагрузки.

Мысленно ругаясь на судьбу за то, что подарила ему такую чудесную молодую девушку и фактически сделала инвалидом, Егор сел и вытянул ногу вперёд. Тася ушла на кухню, а он проводил девушку взглядом и вспомнил о чемодане, который они привезли. Второй раз девушка оказалась в его доме с вещами, и теперь Егор был уверен на все сто, что будет бороться даже с самой смертью, если потребуется, но свою девочку больше не отпустит.

Ещё один звонок заставил нахмуриться, а когда Егор вспомнил, что на утро ему был назначен визит к Рамену Тамерлановичу, виновато посмотрел в сторону Таси.

— Слушаю, — ответил мужчина, стараясь не привлекать внимание возлюбленной, пусть и понимал, что больше врать или недоговаривать ей что-то не станет.

— Егор Константинович, добрый день! Как ваша нога? Я ждал вас сегодня, могу поинтересоваться, почему не дождался?

— Прошу прощения, у меня в сына стреляли… Я просто… да вылетело из головы, если честно.

Егор даже таблетки с утра не выпил, и теперь ему показалось, что не просто заболела нога, но и поднялась температура.

— По голосу слышу, что чувствуете себя неважно. Тут такое дело, я рассмотрел ваши снимки ещё раз, посовещался с коллегами и пришёл к выводу, что вам неправильно наложили гипс в больнице, из которой вы к нам перевелись. Вследствие этого произошла деформация одного из суставов. Я не могу гарантировать, что операция поможет, но должен предложить её, потому что это прекрасный шанс испытать судьбу и избавиться от болей и хромоты.

Егор посмотрел в сторону кухни и задумался. Он представил себя и Тасю на пляже и не по себе стало — она будет нормально плавать, бегать по песку, а он не сможет делать всё это вместе с любимой… не сможет поиграть в футбол со своими детьми. Егор помнил, что бесплоден, но слова Таси о том, что если Бог захочет, то даст им детей, теперь никак не выходили из головы. Даже если они возьмут ребёнка из детского дома, он станет самым родным.

— Это серьёзная операция? — спросил Егор почти шёпотом.

— Как вам сказать… Любое хирургическое вмешательство можно назвать серьёзным. Но тут несложная операция. Недельку после неё полежите в больнице и выпишем.

— Спасибо, Рамен Тамерланович. Я обязательно обдумаю ваше предложение.

Егор отключил телефон, повернул голову и столкнулся с заинтересованным взглядом Таси. Она прислонилась к дверному косяку и смотрела на него так, словно жаждала услышать все подробности разговора.

— Этот Тамер… Рамер… Господи! Я не могу выговорить его имя! — засмеялась девушка.

— Рамен Тамерланович, — помог Егор, не сводя взгляда со своей любимой принцессы.

— Да-да! Он самый! Это ведь тот доктор, что принял меня в больнице, когда ты…

— Да, — не дал договорить ей Егор, чтобы не углубляться в болезненные воспоминания о прошлом.

— Он звонил сказать что-то о твоей ноге? — глаза Таси стали такими серьёзными, словно она хоть сейчас собрала бы вещи Егора и отправила его в больницу.

— Да, маленькая. Предлагает операцию, которая может решить проблему с болями и хромотой… хотя может и не решить.

— Не будь пессимистом. Это очень сложная операция?

Тася подошла к дивану и присела рядом, взяв Егор за руку, и он растаял от такой трепетной заботы. О Егоре никто вот так не заботился. Все постоянно чего-то хотели от него, а Тася… Мужчина никогда не прекратил бы называть её особенной.

— Говорит, что простая, но гарантий нет, маленькая.

— Ты должен попробовать, Егор. Трость твоя меня не пугает, но я не могу смотреть, как ты мучаешься от боли… Пожалуйста, попробуй ради меня.

Сомнений в том, что он согласится, даже если результат может быть в одном проценте случаев из ста, не оставалось. Егор крепче сжал ладонь Таси, посмотрел ей прямо в глаза и улыбнулся.

— И что я делал без тебя целый год, мой маленький командир?

Когда с кухни потянуло гарью, Тася испугалась и бросила туда, а Егор смотрел ей вслед и наслаждался этим мгновением — мгновением, когда мелодия их сердец играла в унисон.

* * *

Тася не хотела и на секунду оставлять Егора. Она прекрасно понимала, что это придётся сделать рано или поздно, ведь у обоих есть работа, которая не будет давать поблажки встретившимся спустя год разлуки влюблённым. Однако сейчас девушка не могла надышаться его близостью, пусть всё ещё смущалась, а порой вспоминала, как Стас изнасиловал её, и стыдилась того, что не смогла сохранить невинность для Егора, ведь он был достоин этого. Он заслужил её чистую и непорочную, а не испорченную. Перемешав лук, который уже начал подгорать, девушка высыпала на сковороду порезанную ветчину и разбила несколько яиц. Кушать хотелось невыносимо, но куда сильнее было желание прижаться к Егору и снова уснуть вместе с ним. В одной постели. Хотя Тася уже начала сомневаться, что это будет правильно — спать вместе, пока не стали настолько близкими, чтобы не стесняться друг друга. А может быть, стеснялась только она?.. Скорее всего, именно так оно и было, потому что Егор вёл себя, словно они уже сто лет спят в одной кровати.

Тася задумалась и не услышала шаги позади себя, а когда обернулась, вздрогнула и угодила в такие родные и любимые объятия.

— Тася-а-а-а! Как же я мечтал