славян откуда-то из Восточной Европы и предложила пари – кто кого перепьёт! Условия были следующие: по одному представителю от русских и от сборной Европы встают на одной ноге на стул, перекрещивают руки, словно на брудершафт, и пьют из горлышка целую бутылку. Причём младоевропеец пьёт русскую водку, а русский пьёт то ли ракию, то ли сливовицу, в общем, какой-то сорокаградусный самогон. Кто первым выпьет бутылку, не опустив вторую ногу, тот выиграл.

От наших хотели выставить Гарьку, но он был уже совсем тёпленький, Женька удар держал слабо. Пришлось Ромке, будучи слегка подшофе, лезть на стул. Не отказываться же постоять за честь страны! Да и тренировок в этой дисциплине за последние полтора месяца у него было хоть отбавляй!

На старт, внимание, марш! Фруктовая самогонка ароматна и приятна на вкус по сравнению с водкой. «Да и помягче будет!» – ехидно думает Ромка, хорошо представляя ощущения соперника. Он не испытывает никакого дискомфорта в процессе. Но даже пол-литра воды выпить за один присест не отрываясь не так уж просто. Проблема скорее носит психологический характер – главное, не зацикливаться на результате, и Ромка, научившийся настраиваться на поединки, автоматически перестаёт думать о происходящем: жидкость просто свободно течёт в горло, кадык дёргается равномерно, как затвор. Оп! Кажется, всё! Теперь на всякий случай держим ногу, как бы потом не обвинили, что опустил раньше времени. Куда это его тащит соперник? Бац! Они на полу! Но он сверху. Приземлился на мягкое. Вокруг крики, наши вопят и подпрыгивают, похоже, он выиграл! И тут выключили свет.

* * *

Утро не было радужным. Но его все поздравляли. И даже показывали пальцем на улице – вон тот русский выпивает бутылку водки на завтрак вместо молока! Почему на завтрак, если дело было вечером? Две совсем маленькие шведки подошли и попросили автограф. Ромка зарделся, как девушка, но написал на открытках с Карловым мостом «Из России с любовью!» и расписался. Шведки были счастливы, Ромка тоже! Он даже подумал пригласить их выпить пива, но, во-первых, сомневался, хватит ли ему денег, а во-вторых, они выглядели как школьницы. Первая проблема представлялась более серьёзной, и он вежливо распрощался. Шведки, похоже, были разочарованы.

Время летело незаметно. Гарька, у которого единственного была валюта, прикупил себе костюм, несколько пар обуви и ещё какой-то ерунды. Утверждал, что здесь всё очень дёшево. Женька с Ромкой, когда перевели в уме местные кроны в рубли, только крякнули и переглянулись. Им Гарька подарил большие перекидные календари наступившего 1991 года с обнажёнными красотками. Ромка предвкушал, как повесит этакую красоту в своей комнате.

Они давно хотели попробовать знаменитое чешское пиво. И вот как-то ранним утром, прямо к открытию, были в местной пивной. Тётка в игривом кружевном передничке и с руками как у штангиста налила им по кружке замечательного янтарного пива с хлопьями плотной белой пены сверху. Уже по одной пене, похожей на библейские облака, можно было представить, что этот напиток не идёт ни в какое сравнение с разбавленным «Жигулёвским». Ромка слизнул пену и довольно зажмурился, как кот над сливками. Они чокнулись тяжёлыми кружками и сделали по несколько крупных глотков.

В пивную нужно ходить в выходной и с утра, как в баню! Жидкий ячмень, хмельной и душистый, так легко втекает и распространяется по телу, и сразу становится хорошо и немного грустно – зачем ты бездарно проводил время прежде, вместо того чтобы сразу прийти сюда!

– Баста! – Гарька был неумолим. – Не пьём больше! Сейчас! – они как раз отпили по трети кружки, самые вкусные. Игорь достал из внутреннего кармана бутылку «Столичной», свинтил пробку и разлил бутылку по кружкам. – Теперь в самый раз!

Женька испуганно сморгнул. Но сделал глоток, как и все. А ничего… Даже очень ничего!

– Извините! Можно вопрос? – пожилой местный завсегдатай отделился от компании аборигенов из-за соседнего столика. Его речь с небольшим акцентом была плавной, как течение Влтавы, а нос сизым. – Вы русские? – вопрос риторический.

– Да, дед! А что?

– Последний раз я видел, чтоб так пили пиво, в 1968 году. Это были русские танкисты…

– Во, я как раз танкист! А в шестьдесят восьмом только родился! – Гарька развеселился. Ёрш забирал мгновенно и сразу окутывал эйфорией. – Хочешь русской водки, дедушка? – Дедушка хотел.

Они подарили ему бутылку «Московской», а соседи, сбросившись, проставились тремя кружками пива. Все остались весьма довольны друг другом. Простые люди легче находили общий язык, чем правительства. Ввод советских войск в Чехословакию в 1968 году был для чехов национальной трагедией. Но и русский народ не спрашивали, хочет ли он этого. Замордованный полувеком коммунистической диктатуры, русский человек, пожалуй, больше всех соседей хлебнул лиха во времена сталинских репрессий, да и потом. Достаточно вспомнить, что советские колхозники начали получать паспорта только с 1974 года, до этого являясь фактически крепостными, не имея права покидать свой колхоз и место жительства!

Ещё по дороге сюда, которую Ромка почти всю проспал, Гарька в поезде познакомился с симпатичной девушкой Олей. Оля ехала в Прагу с женихом. Жених был правильным мальчиком из правильной семьи. На голове у него имелся правильный пробор, и профиль тоже был правильным. И Оля выглядела правильной девушкой. А как иначе при таком-то женихе! Но правильным девушкам почему-то часто нравятся хулиганы. И Гарька понравился Оле. Он многим девушкам нравился, и правильным, и неправильным. Блондин с длинными тёмными ресницами. Смотрит мягко, с лёгкой полуулыбкой, ресницы чуть дрожат – у девушки мурашки пробегут по спине и где-то в районе копчика растворятся. А уж как начнёт сорить деньгами, тут девушка, как птичка певчая, и пропала! Гарька был щедрым.

Допив и пиво, и ерша, Игорь расстался с друзьями и отправился на центральную площадь для встречи с Олей, о которой они заблаговременно договорились. А оттуда он повёл Олю в ресторан. А из ресторана прямиком в тот самый спортзал, где они жили. И Оля осталась жить с ними в спортзале, в спальном мешке. Никогда не возите невесту в Прагу на поезде! Если, конечно, не хотите от неё избавиться.

Обратно в Москву они возвращались уже вчетвером. В их купе и компании прочно обосновалась Оля, на поверку оказавшаяся той ещё пай-девочкой! И снова Ромка завидовал Гарьке, особенно когда их с Женькой вежливо просили выйти из купе прогуляться. Эта зависть была абсолютно белой, хоть и гуляли они по коридору несколько раз за день. Иные чувства, по всей видимости, испытывал бывший жених, ехавший в этом же вагоне. Во всяком случае, именно на него пало