остроконечные пули вынул, на стандартные заменил, да и продал патроны, уже как обычные. А что? Лишние пятнадцать рубликов на дороге не валяются! А теперь вот, смотрите, и пулям применение нашлось. Чего ж добру пропадать, верно?

— Так ты потому на триста патронов и подрядился, что у тебя пуль таких больше не было? — запоздало догадался юноша.

— Ну, слава Господу, сообразил! Разумеется! Работы-то на два три-дня! А патронов для «Ли Нэви» у нас хватает! Были бы еще пули, я бы и на пятьсот подрядился! — тут он увидел в глазах сына вопрос, и продолжил. — Небось, гадаешь, зачем я время до осени брал, если всё можно было к началу июля сделать? Да потому, что пятьсот рублей за месяц работы клиент платить не захочет. Жирно, скажет. А вот за целое лето — это ему уже приемлемо. А мне и не жалко! И так, куш приличный выходит! Вся Одесса завидовать будет!

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…После той феерической стрельбы мы всей компанией вернулись в «Гамбринус», и уж в этот раз я не пренебрёг ни их пивом, ни водочкой… Нет, вы не представляете, как я смеялся, узнав, что в этом заведении модно подавать к кружке пива и шкалик водки. Предполагалось сначала отпить полкружки пива, потом намахнуть шкалик водки и лишь затем допить оставшееся пиво. Более того, у них это носило название «ёрш» и подавалось под присказку: «Пиво без водки — деньги на ветер!»

Положительно, в тот день на меня так и сыпались «приветы из будущего»! После того, как я первую кружку пива «полирнул» парой «ершей», мадам Иванова сменила гнев на милость и поинтересовалась, что отмечаем. Узнав, что компания празднует мой день рождения, всплеснула руками и воззвала к небесам.

— Шо я слышу? Воронцов отмечает свой день рождения и-таки никто не закажет ящик его фирменных шипучих вин? Все, как последние жлобы, «ёршиком» разминаются?

Ничего себе! Нас за столом было шестеро, причем Сарочка почти не пила. И на вот эту скромную компанию дюжину бутылок игристого? Да после пива с водкой?! Но Семецкий уже вошел в кураж, так что ни от покупки, ни от дегустации отвертеться мне не удалось. Да и не очень-то хотелось. Праздник, что называется, удался! Игристое вино душевно пошло под скрипочку и крики посетителей: «Давай, Сашок, жги!» Кажется, под конец вечера к ним присоединился и я.

Ну а утром, несмотря на тяжелую голову, провернул разминку со стрельбой «всухую», перекусил и помчался на встречу со знаменитым в моем будущем химиком Зелинским. Николай Дмитриевич, несмотря на то, что уже шесть лет, как перебрался преподавать в Московском Университете, Одессу по-прежнему любил и частенько её навещал. Вот и получилось у меня договориться на встречу с ним именно здесь.

Несмотря на мою тяжелую голову, мы с Николаем Дмитриевичем всё же договорились. Причем помогло мне в этом не само рекомендательное письмо Менделеева, а упоминание в этом письме, что я нашёл способ существенно повысить выход бензола при тримеризации ацетилена. Ха, ещё бы ему не заинтересоваться! Там, в моем будущем, эта реакция как раз имя Зелинского и носила.

В общем, он согласился расширить свои опыты по синтезу ряда циклопентановых и циклогексановых углеводородов. Я помнил из учебников будущего, что этот синтез помог в изучении химического состава нефти и нефтяных фракций. Но в учебниках говорилось, что результаты представлены, если память не изменяет, в 1907 году. Я собирался профинансировать эти опыты и заставить его начать их немного раньше. Но оказалось, что Зелинский уже четвертый год, как занимается ими. Впрочем, увеличение финансирования, на которое Николай Дмитриевич, разумеется, согласился, должно было существенно ускорить его опыты. А к обеду я помчался к Рабиновичу. Что-то он по моим вчерашним просьбам надумал…»

Одесса, 7 июня (19 июня) 1899 года, понедельник.

— Марка я вызвал в Одессу, он приедет недели через полторы, но сложностей по нему не предвидится. Раз я сказал, что мой внук будет на вас работать, значит, будет!

— Как скажете!

Рабинович улыбнулся.

— Итак, вторая ваша проблема — шунгиты. Не так важно, правы вы в своих подозрениях или нет, но кто бы ни были акционеры этой компании, они ваши рассуждения повторили, не сомневайтесь. И пришли к выводу, что даваться вам некуда. И ждут, когда вы к ним придете! Акционерный капитал их компании оценивается в три миллиона рублей. Не сомневайтесь, что уже сейчас их акции не удастся купить даже впятеро дороже.

Я молча показал, что жду продолжения.

— Надо сделать так, чтобы это они пришли к вам, а не наоборот. Вы давеча говорили, что выделяете пять сортов этого самого шунгита, а они под рудник забрали два самых лучших. Но зато забрали всё! Верно я понимаю, что остальные три сорта есть и за пределами участка, на которые им выдана привилегия?

— Не только есть, их там в десятки раз больше.

— Отлично! Это куда лучше, чем я мог надеяться! — энергично потер ладони друг о друга Полтора жида. — Скажите, Юрий, вы ведь весь такой умный из себя, настоящий профессор, как говорят у нас в Одессе. А вы не сможете сжечь те сорта, что похуже?

— Вообще-то, сейчас эти сорта даже не считаются шунгитами. В отчёте их называют «шунгитоподобными». Места залегания отмечены, но ими просто побрезговали. Слишком невелики эти месторождения каждое в отдельности, да и пока проблема сжечь даже первый сорт, в котором углерода девяносто процентов и выше.

— Я не об этом спрашивал! — нетерпеливо перебил Рабинович. — Так сможете или нет?

— Третий сорт, наверное, смогу! — задумчиво ответил я — Проводились опыты, если воздух кислородом обогатить, то в нем и третий тип сгорит. А как недорого выделить из воздуха кислород я, в принципе, предполагаю. Но это будет лишь фокус! Топливо мне нужно не в одной точке. Придется строить завод по сжижению кислорода, заказывать специальные цистерны для его перевозок. Всё это страшно дорого, дешевле уголь у Юза покупать.