Я медленно вернулся к машине. Позвонил в справочную службу и попросил номер офиса местной стоянки яхт и катеров. Таковых оказалось несколько, но я остановил свой выбор на компании «Атлантические морские приключения». Набрал номер и услышал на другом конце провода мужской голос:

– Чем я могу вам помочь?

– Я хотел бы приобрести яхту.

Александр Лейкс ждал меня в закусочной. Он выглядел много хуже, чем полсуток тому назад: глаза покраснели, на усталом постаревшем лице прорезались морщины. Подбородок и шею покрывала двухдневная щетина, на галстуке темнело кофейное пятно. Он даже не привстал мне навстречу. Лишь медленно поднял над столом руку и вяло, словно нехотя, махнул.

Народу в закусочной почти не было. К вечеру от дневной суеты не осталось и следа. В окна барабанил дождь. На плите жарились бургеры, от кофемашины поднимался ароматный пар. Проходя мимо кухни, я поймал на себе пристальный взгляд повара, приведший меня в недоумение. Может, я напомнил ему кого-то знакомого?

Я приблизился к кабинке, где сидел Лейкс.

– Вас не узнать, – сказал он.

– Я сегодня только это и слышу, – пожав плечами, ответил я. – Нет, серьезно, вы как будто стали другим человеком. Я бы вас не узнал.

– Надеюсь, ты принес то, что я просил.

Из большого пакета, стоявшего рядом, он достал белую рубашку. Там же лежали костюм от Кельвина Кляйна, красный галстук и ремень.

– А оружие? – спросил я.

– Револьвер тридцать восьмого калибра, такой же, как предыдущий. Я убрал нарезы в канале ствола и спилил серийный номер, так что ствол чистый. Правда, дешевый и шумный, но в рабочем состоянии.

Он выложил револьвер на стол, чтобы я мог посмотреть. Как я и предполагал, пушка была не намного лучше той, что я отобрал у Гримальди, но привередничать не приходилось.

– Хорошо, – сказал я.

Проскользнул в кабинку и сел напротив него. Лейкс тотчас испуганно заерзал на стуле. Стол был заляпан кофейными пятнами, стояла тарелка с надкушенным гамбургером. Судя по пустым молочникам, Лейкс опустошил не одну чашку кофе. Похоже, он торчал здесь уже давно.

– Сколько ждешь? – спросил я.

Он посмотрел на часы.

– Почти целый день. Вы сказали, что отъедете ненадолго… Я думал, вас не будет час или два…

– Машину приготовил?

Он полез в карман, достал электронный ключ на цепочке прокатной компании и подвинул его ко мне через стол. В его движениях угадывалась какая-то странная смесь усталости и ужаса. Руки слегка дрожали. Я посмотрел на ключ и убрал его в карман.

– Красная «Хонда-Аккорд», стоит в квартале отсюда, – сказал он. – Зарегистрирована на имя Майкла Хичкока, так что, если вас остановят, придется соврать, что вы его знакомый. Хотя с вашей новой внешностью вы и можете стать им. Хичкок – белый мужчина, темноволосый, тридцати пяти лет.

– Новости есть?

– Выписан ордер на ваш арест, но вы, наверное, уже в курсе. Ваше лицо показывали по телевизору. Пустили в ход фотографию с камеры наблюдения в аэропорту. Довольно четкий крупный план. Вы там разговариваете с какой-то цыпочкой из ФБР. Сообщили ваш рост, вес и дату рождения. Я было забеспокоился, но сейчас понимаю, что зря. Вы совсем не похожи на то фото. Что вы с собой сделали?

– Привел себя в порядок. Принял душ.

– Интересный душ…

– Мне не терпится переодеться в новый костюм.

– Чем скорее, тем лучше, – согласился Лейкс.

Он кивнул в сторону телевизора в баре. Звук был выключен – передавали рекламу казино «Атлантик Ридженси», – но догадаться, что он имеет в виду, было нетрудно. Он целый день просидел за этим столом, глядя на мое мелькающее в выпусках новостей лицо, и трясся от страха, что его вот-вот заметут. Я изменил внешность, но он к ней еще не привык.

Какое-то время мы сидели молча, и я наблюдал за тем, как он нервно отхлебывает из чашки, теребя пуговицу у себя на пиджаке. Он все ждал, что я заговорю, но я нарочно тянул время. Лейкс сдал меня Волку. Пусть теперь попотеет.

Я взял револьвер, проверил, все ли шесть цилиндров заряжены, и положил его на стол, дулом к Лейксу. Потом достал из кармана следящее устройство, которое снял с его «бентли».

Он оцепенел от ужаса, не донеся чашку до рта. Ему понадобилась секунда, чтобы прийти в себя и поставить ее на стол. Когда он поднял на меня взгляд, в нем читалась паника. Он знал, в чем его вина. И знал, чем она чревата. Он снабжал меня автомобилями с жучками, продавая меня людям Волка. В нашей среде за подобное обычно карают пулей в лоб. Такое предательство не прощают.

Лейкс тяжело сглотнул.

– Такие стояли на каждой машине, которую ты мне давал? – спросил я.

Он не ответил. Лейкс напоминал мне оленя, ослепленного светом фар. Я понимал, почему он молчит. Если он солжет, то я об этом узнаю и убью его. Если скажет правду, то выдаст себя с потрохами, и я все равно его убью. Так или этак, для него конец одинаково плохой.

– Иными словами, – продолжил я, – если я сейчас загляну под днище «хонды», то обнаружу там такую же точно штуковину?

Лейкс не ответил. Только кивнул.

– Ты сообщал Волку о каждом моем шаге, верно?

Лейкс не шелохнулся.

Я вздохнул, положил правую руку на револьвер, а левой накинул сверху салфетку. В закусочной было тихо. Мы занимали дальнюю кабинку, где нас вообще никто не видел. Я отвел курок назад, и собачка, когда барабан встал на место, отозвалась мягким щелчком.

– Мне следовало бы сразу догадаться, – сказал я. – Ты единственный в городе связной и осведомитель Волка. Я должен был сообразить, что ты или работаешь на него, или попросту некомпетентен. Это полностью моя вина, что я доверился тебе.

Лейкс молча перевел взгляд на револьвер.

– Можешь сказать что-нибудь в свое оправдание, – продолжил я. – Я не собираюсь убивать тебя, не выслушав твою версию происшедшего. Кстати, теперь, когда я знаю, что ты работаешь на другую команду, наши с тобой отношения могут перейти на новый уровень. У меня есть причины оставить тебя в живых – или пустить в ход эту пушку.

Лейкс упорно молчал.

– Слышал когда-нибудь выражение: «Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo»?[4]

Лейкс замотал головой и прошептал:

– Это латынь?

– Да, это латынь.

– Никогда не слышал.

– Хочешь узнать смысл?

Лейкс снова уставился на салфетку, прикрывающую мою руку с револьвером, и пробормотал: