— На чём? На нашем квадроцикле? Так ты в него не влезешь.

— Валюш, а что, других машин в городе нет? Или я в Тополиновске никто, и мне руководство не даст подменное авто? Хотя бы на время болезни?

— Ой, я и не подумала об этом…

— Потому что спишь на ходу, — Алёна Николаевна подошла к ней и ласково погладила по голове. — Володя, а ты вообще куда намылился? Опять «труба зовёт»?

— Мам, ну что ты как маленькая! У нас военное положение, а я буду тут штаны протирать? Хотя бы разгружу Валюшу — для того, чтобы стоять дежурства, ноги мне не нужны — на стуле посижу.

— Ты уже столько для победы над врагом сделал, товарищ капитан, — с деланной строгостью покачала та головой и вдруг расплакалась.

— Ты чё, мам? Мам, что с тобой? — Вовка беспокойно заёрзал на кровати, а Валя кинулась к свекрови.

— Сынок, прошло чуть больше года, как мы очутились в Тополиновке, а ты уже офицер — капитан… — покачала она головой. — Мне и в самом сказочном сне такое никогда не могло привидеться. Да ещё стал семейным человеком. И жена у тебя золотая… господи, как же мне повезло с невесткой… — она снова заплакала.

Валя мгновенно обняла её, а та погладила невестку по голове.

— Лучшего для сына я и не желала… — всхлипывая, сказала она. — Только внуков нам с отцом постарайтесь не сейчас сделать. Лет так через пять, договорились? — подмигнула она. — Рановато вам ещё по возрасту, да и ситуация в стране сейчас не та.

— Ну мы, конечно, постараемся учитывать мнение родителей… — менторским тоном начал было Вовка.

— Та-а-ак! — романтизм мигом слетел с Мочаловой-старшей. — Это что такое? Валя, или ты уже… беременна?

— Мам, расслабься, — примирительно ответил сын. — Прям уж и пошутить нельзя.

— Валя? — продолжала настаивать свекровь.

— Всё нормально, мам. Ничего такого пока не наблюдается, — поспешила её успокоить Валентина.

— Так, мне костыли кто-нибудь принесёт? — поспешил сменить тему Вовка.

— Зачем? — почти синхронно спросили мать и жена.

— Я ж не робот, в туалет тоже надо сходить.

— Может, «утку» принести? — поинтересовалась Алёна Николаевна.

— Ну, тарщ генерал, ну вы вообще! — эмоционально мотнул головой сын. — Я не маленький и не тяжелобольной. Вам дай волю и соску со слюнявчиком принесёте.

— Володя, для меня ты всегда останешься маленьким ребёнком, которому нужна моя помощь, — улыбнувшись, покачала она головой.

— Я понял, мам, — усмехнулся он. — Видимо придётся нарушить наш уговор, раз тебе до сих пор нужен объект пристальной заботы.

— Бессовестный! Даже не смей пока думать об этом! — мать быстро поняла, что он имеет в виду. — Валюша, я думаю, что ты не пойдёшь у него на поводу?

— У нас, мам, в семье патриархат — как муж решит, так и будет.

— Ладно, я поняла что вас не переспорить. Давайте будем считать, что этого разговора не было? Хорошо? А я сейчас велю принести костыли.

29 октября 2028 года. Черкасская область. Окрестности г. Канева. Каневская ГЭС. 16 часов 15 минут

Если бы не проводники Милюкова, эти триста пятьдесят с лишним километров от Днепропетровска ударная бронетанковая группа так быстро не прошла. Слишком много мелких переплетающихся дорог, да и не все в хорошем состоянии. Четыре танка и две «Шилки»[34] — больше решили не выдвигать, а к ним роту десантников и взвод старшего сержанта Гонгадзе — вот и пригодились снайперы для точечной зачистки на дамбе ГЭС. С обеих сторон левобережной части дамбы поставили «Шилки», выводя их практически на прямую наводку — вот резко и кардинально. Танками перегородили проход по пути на правый берег, по сути, закрывая движение любой технике, а бойцов распределили по высотным позициям для филигранной зачистки остатков колонны, пострадавшей сразу от залпов «Шилок». Именно к такому варианту расположения пришли Огарков и Ворон, при непосредственном участии проводника — Степана Краско — заместителя Милюкова и уроженца Канева.

Нино Гонгадзе, получив указание рассредоточиться на выделенном участке местности, уже распределила людей по точкам, и теперь они как коршуны высматривали себе необходимые материалы для лёжки. Ходили по территории и как муравьи тащили что-то из материалов — каждый к своей «берлоге». Ворон поначалу предложил свою помощь, но Нино усмехнулась и сказала, что парни и вторая девушка уже имеют опыт уличных боёв в Херсоне — как-никак, а полсотни арабов есть на счету взвода. Дмитрий мотнул головой и отошёл к руководству.

— Что, турнули тебя юнармейцы? — ухмыльнулся Огарков.

— Не пойму я, товарищ полковник, — покрутил головой Ворон. — Вроде как вообще желторотые и должны слушаться, а вот поди же ты — и место с умом оборудуют, и вопросов не задают. Словно профессионалы, прошедшие не одну войну или операцию.

— Дима, у меня в начале тоже сомнения были, — согласился с ним Краско. — Я ж в Днипро рядом с ними обитал. А потом ничего, привык ко внешнему виду.

— Степан, Дмитрий, они ж у нас егеря — сами с усами где и как хорониться. Арабов под Херсоном с полсотни зачистили…

— Я уже в курсе, — кивнул Ворон.

— …мои люди их вовсю натаскивают, да и они сами не промах. Молодёжь у нас на Кубани вообще вся не промах, — усмехнулся полковник. — Цельный батальон таких.

— Батальон? — удивился Краско.

— Пятьсот человек. Командир у них вообще элита ЮнАрмии — участвовал в зачистке заражённых с сапёрными лопатками…

— Что? — снова опешил Краско.

— Да, Степан, да. Старший лейтенант Маслов. Пётр Сергеич. Парню семнадцать, а вот не вижу я в нём парня… не вижу, и всё тут. Как будто передо мной стоит тридцатилетний мужик с такой же зрелой правдой жизни. Он сам с Тополиновска. Вот там и отличился — сорок один доброволец зачистил пятьсот заражённых одними сапёрными лопатками. Чуток поседел, не без этого, но у нас армяне решили выпендриться, так он с женой вышел и разобрался — кому в грудь пулю, кому в башку. Без лишних сантиментов. Мы-то сюда прибыли арабов зачищать, а он со своими людьми и ротой ополчения остался в Краснодаре командовать. Вот как ему