инспектор, в данном случае я, лично отправляется и выясняет, как обстоят дела. Но мы вмешиваемся лишь в тех случаях, когда цивилизация действительно намерена осуществить действия с энергиями масштаба Большого взрыва.

Над головой инспектора появился черный квадрат со стороной порядка двух метров. Не просто черный, а такой глубокой черноты, что казался дырой, уводящей прочь из реальности. Через несколько секунд в черноте проявились немного размытые очертания голубого шара. Инспектор указал рукой на квадрат и пояснил:

– Такое изображение поступает с датчиков, установленных на вашей планете.

– И когда же эти датчики появились здесь? – спросил кто-то.

– Согласно принятой у вас геологической хронологии, в каменноугольном периоде Палеозойской эры.

– Палео… что?

– Да ведь это было триста миллионов лет назад! – раздались удивленные голоса.

– Не может быть, чтоб так давно! – с благоговейным недоверием воскликнул главный инженер.

– Давно, говорите? Вообще-то, даже слишком поздно! Знаете, впервые попав на Землю во время вашего каменноугольного периода, мы увидели суперконтинент Гондвану, в первобытных болотах и лесах которого ползали большие и маленькие земноводные. И уже тогда нас, по вашему выражению, от тревоги бросило в холодный пот. Земля, несомненно, обладала большим потенциалом для возникновения технологической цивилизации, и датчики следовало бы установить еще в силурийском или даже в ордовикском периоде.

Изображение планеты увеличилось, заполнив собой весь квадрат; по шару поползли, перемещаясь, континенты. Смотревшим во все глаза учеными показалось, что они сами проводят инспекцию мира, перспективного в плане развития разума.

А инспектор по вселенской безопасности продолжал:

– Сейчас вы увидите материалы, снятые в плейстоценовую эпоху, 370 тысяч лет назад, то есть практически вчера.

Передвижение частей суши по сфере прекратилось, и на середине экрана появилась Африка, находившаяся на ночной стороне планеты и похожая на чернильно-черную заплатку на фоне более светлых океанов. Что-то зацепило внимание датчика, изображение стало увеличиваться, и Африка предстала уже в более детализированном виде, быстро заполняя экран, как будто наблюдатель стремительно приближался к поверхности планеты. Чернота сменилась резкими цветовыми контрастами, где белым выделялись пятна снега, скопившегося с четвертого ледникового периода, а более темные участки оставались расплывчатыми и неясными, и можно было только догадываться, что это – леса или разбросанные по равнинам скалы. Между тем изображение в поле объектива продолжало увеличиваться, пока экран не заполнила заснеженная равнина, полностью окрасив квадрат дисплея в один цвет, серовато-белый с темно-синим отливом, каким бывает снег на земле ночью. Затем стало можно разглядеть на заснеженной равнине черные пятна, быстро превращающиеся в человеческие фигуры. А потом стало видно, что все люди очень сутулые, а плечи у них прикрыты длинными шкурами, развевающимися на ветру. Изображение снова сместилось, и экран заполнило обращенное к небу лицо человека. При слабом отсвете уже ушедшего за горизонт солнца невозможно было разглядеть черты лица, но все же удалось различить сильно выступающие надбровные дуги, выпирающие скулы и длинные тонкие губы. А объектив продолжал увеличивать изображение, пока не стало казаться, что дальше уже некуда. На экране теперь была лишь пара глубоко посаженных глаз, зрачки которых, сливающиеся с темными радужками, были усыпаны серебристыми светящимися точками. Это были звезды, отражавшиеся в глазах первобытного человека.

Изображение застыло, и прозвучал резкий сигнал тревоги. Инспектор пояснил, что это системное предупреждение.

– О чем же она предупреждала? – спросил, не понимая, главный инженер.

– Порог для предупреждения был достигнут, когда этот абориген посмотрел на звездное небо, ибо таким образом он проявил любопытство по поводу Вселенной. К тому времени в разных точках произошло уже девять таких критически важных событий, это десятое, то есть набралось количество проявлений, после которых системное предупреждение включается автоматически.

– Но, если я не ошибаюсь, вы только что сказали, что датчик выдает предупреждение, только когда появляется цивилизация, способная генерировать уровни мощности, сопоставимые с теми, что были при сотворении Вселенной.

– То, что вы сейчас видите, как раз и есть именно такая цивилизация.

Все уставились на него в полном недоумении.

Губы инспектора растянулись в безэмоциональной улыбке.

– Неужели так трудно понять? Как только жизнь обретает разум, способный осознать существование тайн Вселенной, до попыток разгадать эти тайны остается лишь один шаг. – Видя, что его все же не понимают, он добавил: – Например, жизни на этой планете потребовалось четыреста миллионов лет, чтобы впервые осознать, что тайны Вселенной существуют. С тех пор прошло всего четыреста тысяч лет, а вы уже построили свой Эйнштейновский экватор, и самая ускоренная фаза этого развития заняла менее пятисот лет. Можно сказать, что в ту минуту, когда первобытный человек взглянул на Вселенную, он увидел сокровище. А на протяжении того периода, который вы отводите для человеческой цивилизации, он всего лишь наклонялся, чтобы поднять находку.

Дин И медленно кивнул, начиная понимать:

– Когда вы так все поворачиваете, получается, что тот парень, что засмотрелся на звезды, был величайшим из людей.

– Именно по этой причине я прибыл в ваш мир и установил наблюдение за развитием вашей цивилизации, – продолжил инспектор, не отвечая на эту реплику. – Так же и вы могли бы смотреть на ребенка, играющего с огнем. Освещенная огнем костра окружающая Вселенная завораживает ребенка. Но ведь ребенок может не уследить за пламенем. Тогда Вселенной грозит опасность сгореть дотла.

Дин И глубоко задумался. А потом поднял глаза и задал вопрос, который станет самым важным в истории науки человечества:

– То есть вы хотите сказать, что мы так и не сможем построить великую единую теорию Вселенной? И никогда не проникнем в высшие тайны природы? – При этих словах все ученые вопросительно уставились на инспектора Вселенской безопасности, словно души, ожидающие окончательного приговора у входа в загробное царство.

– Жизнь мудрецов полна трагедий, и это только одна из них, – высокопарно ответил тот.

– И как же высокоразвитые цивилизации, такие как ваша, смиряются с этим? – дрожащим голосом спросил Мацуда.

– О, мы поистине удачливые дети Вселенной – у нас есть единая теория.

В сердцах успевших отчаяться ученых снова вспыхнули искры надежды.

Дин И вдруг подумал о другой ужасной возможности.

– Вы имеете в виду… что вакуумный распад уже где-то случался?

Инспектор покачал головой:

– Для получения единой теории мы использовали другой метод, о котором сейчас нельзя говорить, хотя со временем я смогу в подробностях объяснить его вам.

– Но можем ли мы повторить ваш путь исследования?

Инспектор снова покачал головой:

– Нет, время этого метода прошло, и повторить его не в состоянии ни одна цивилизация во Вселенной.

– Что ж, в таком случае раскройте нам, людям, единую теорию Вселенной!

И опять инспектор покачал головой.

– Умоляем! Это очень важно для нас… нет, для нас это самое важное, это все! – Дин И метнулся вперед и хотел обнять инспектора, но его руки прошли сквозь фигуру, не ощутив ровным счетом ничего.

– Директива о защите знаний категорически запрещает это.

– Директива о защите знаний?

– Это наиглавнейшее правило, касающееся взаимоотношений цивилизованных миров во Вселенной: более развитым