И снова на тренировке я больше думаю о своих семейных неладах, чем о близком уже бое…

— Чан! — дед долбанул меня своей палкой-мухобойкой по шее, не больно, но заметно. — Хорош о девках думать, соберись! У тебя бой на носу!

Он, кстати, обосновался в своей прежней комнате, не задавая никому ненужных вопросов, будто никогда отсюда и не уходил.

— Дед, — я раздраженно почесал подшибленную шею. — Ты бы завязывал так делать. А то я тебе твою мухобойку сломаю.

— Нет, ты слышал, Фучэнь? — спросил дед у своей мухобойки. — Ты его слышал? Вот и я думаю, что дерзкий не по годам. Далеко пойдет, если вовремя не остановят. Соберись, Чан! Соберись! Или надзиратель Ди тебя самого сломает.

— Ты-б чего полезного сказал. А то действительно поломает тебе последнего внука… — пробурчал я.

— Словами не преодолеть того, на что потребны годы физических усилий, пролитого пота, напряжения воли, пережженной ци, — возвестил мне дед.

— Ну, да, — буркнул я, снова наполняя многострадальный даньтянь, чтобы тут же истратить всю энергию без остатка на один могучий удар. — Очень помог.

— Твой «Брык с Копыт» — единственное, что мы успеем хоть как-то усовершенствовать за это короткое время, — дед пожал плечами. — Но ты должен наносить удар чаще, чем один раз в десять минут, это жизненно важно.

— Это невозможно, — предположил я

— Что здесь невозможно — решаю я, — усмехнулся дед. — Бей давай.

Я всадил свой лучший, образцовый, четырехзвездочный, я бы сказал, «Брык с копыт» в середину врытой в землю деревянной шпалы. Бах! Взлетело облако щепы и пыли.

— Скверно, — скривился дед. — Ещё раз.

И я наполнял дантянь с нуля.

— Если твой надзиратель действительно восьмого уровня, то формально энергетически вы равны, — рассуждал дед, сидя на крылечке заднего входа, где когда-то рядом с надзирателем Ди сиживал и я. — Его чистый восьмой, против твоего сдвоенного четвертого. Его энергетический запас выше, но ты заряжаешься вдвое быстрее. Должен заряжаться!

Как я понял из объяснений деда, главной моей проблемой была как раз сдвоенная энергетическая система, без которой я вообще на этот бой не был бы не допущен. Надзиратель Ди заряжает восемь своих шаоданей, и я заряжаю восемь своих примерно за сопоставимое время. Проблема в том, что четыре из них оказываются заряжены синей ци линии мечников. В этом есть своя тактическая свобода, я могу использовать тот же щит, но идеей деда был единственный всесокрушающий удар в голову, на все восемь звезд.

Поэтому, одновременно с зарядкой мне либо придется пережигать синюю ци в циановую. Либо заполнять только циановые шаодани, перегонять полученную циановую в синие шаодани, а опустевшие циановые заполнять по новой, что конечно, не вдвое дольше, но по-любому дольше, чем зарядить просто восемь циановых шаоданей. Дед заставлял меня использовать разные варианты и подходы, но пока мои результаты его не впечатляли.

— А почему я работаю только с циановой ци? — спросил я.

— Работал бы с синей, если бы финальный поединок проводили с использованием мечей, — усмехнулся дед. — Но в нашем случае всё решит брутальный и бескомпромиссный рукопашный бой. Потому используем это течение ци.

Я, поколебавшись, задал давно волновавший меня вопрос:

— Дед, а эта красная ци, что иногда вырывается наружу. Что это? Я могу сам ее использовать, а не когда меня уже до смерти убивают?

— Гм, — дед не спешил мне отвечать. — Гм.

— Так чего, гм-то? — нахмурится я.

— Не трогал бы ты это, — ответил дед наконец. — Ещё очень долго ты не сможешь с этим совладать.

— А поточнее? — упрямо, настаивал я.

— Это энергия осколков духовного тела зверя первого Пришествия, засевшие в твоем теле, — произнес дед негромко. — Красная ци. Энергия высокого уровня черного течения. Она и скрепляет твое сдвоенное энергетическое тело в одно целое. А это очень и очень энергозатратно, чтоб ты знал. Сотни осколков. Сотни шаоданей, аккумулирующих красную ци из окружающего мира.

— Не многовато ли? — хмуро спросил я.

— Сколько нужно. Если она вдруг иссякнет, ты умрешь, — дед пожал плечами. — Постарайся не доводить до этого.

Вот те раз.

— А почему она разговаривает со мной? — задал я давно терзающий меня вопрос. — Эта красная ци?

— Занятно, — пробормотал дед. — Видимо, обычно ты нейтрализуешь негативные эффекты золотым ци из бабулиной лапши. Но иногда… А никакие другие голоса тебе не чудятся?

— Не уходи от темы, дед, — нахмурился я.

— Она говорит с тобой, потому, что звери Потока не умирают так вот просто, — мрачно ответил дед. — Сотни лет пройдет, прежде чем она замолчит. А может и вообще никогда.

— А я могу её как-то извлечь? Убрать? Мне эта шепчущая штука очень не по душе.

— Могу понять твоё неудобство, но фиг ты её вытащишь. А если кто попробует, ты его сразу убивай первым, не стесняйся. Смотри на это как на присутствие в твоей жизни мелкого злобного безмозглого болтливого паразита.

— Вот спасибо дед, а то я до такой гадости сам-то как-то и не додумался, — скривился я.

— Пользуйся на здоровье, — дед великодушно взмахнул рукой. И хватит уже трепаться. Давай, еще подход, одним вдохом! Пошел!

И я старался успеть всё одним вдохом.

На крыльцо из лапшевни вышла бабуля Хо и молча наблюдала за нашими упражнениями.

— Так, что, девушка-красавица? — подмигнул дед, бабуле Хо. — Решим может дело с твоим надзирателем миром?

— Так я предлагала уже, — покачала головой бабуля. — А он ни в какую. Говорит, мол, генерал Гун однажды уйдет снова, и что будет, когда явится следующее чудовище? С юным и многообещающим Чаном во главе в кавалерийскую атаку на бантах пойдем?

— Справедливо, — пробормотал мой дед. — Справедливо… А что, юная дева, а организуй-ка нам встречу со своим ненаглядным, а? Поговорим, как культурные люди, чайку попьем. А?

— Я спрошу, — коротко бросила бабуля уходя с крыльца в дом.

И вот за два дня до финального боя в лапшевню явился надзиратель Ди. Он тут не появлялся с того самого момента, как стало ясно, что именно мы сойдемся в финальном поединке. Но надо сказать, надзиратель