«Это не из-за меня. Это не из-за меня. Это не из-за меня…»

Это кровь Джонно, ясное дело… что тогда фонтаном вырывалась из раны у него на шее. Мне не нужна Бакши или кто-нибудь еще, чтобы понять хотя бы это.

Или, по крайней мере, так было до определенного момента.

Теперь ее даже еще больше — я буквально бреду в ней по колено, умываюсь ею, тону в ней, — потому что к ее общей массе примешалась еще и кровь Дебби, пропитывая абсолютно все в этом сне, или в галлюцинации, или хрен знает в чем вообще.

Хотя есть и одно отличие.

До сих пор все это было связано с чувством вины. Когда это заканчивалось, я могла лежать без сна, дыша так, как дышу сейчас, и чувствовать, как это чувство сжирает меня живьем — независимо от того, сколько раз я твердила себе, что не должна винить себя в том, что случилось с Джонно.

«Я ни в чем не виновата, я ни в чем не виновата!»

Ни в чем. Не. Виновата.

Хотя сейчас я ощущаю кое-что еще, и это парализует меня гораздо сильнее, чем когда-либо удавалось чувству вины. Это неведомое «нечто» стучится ко мне в половину четвертого, и если на тот момент вообще удалось хоть сколько-то поспать, я знаю, что сон больше не придет ни на минутку.

Таращусь на дверь. Жду, когда некая тень двинется за ней. Вслушиваюсь в крики, доносящиеся снаружи.

В полнейшем, блин, ужасе.

Я уже говорила вам, какая дрянная у меня память на имена — когда я еще работала в Системе, мне приходилось все записывать в блокнот, — и, сидя сейчас в МПП, тоже с ходу забываю, как зовут этих двух женщин-копов, едва они успевают представиться. В одно ухо влетело, в другое вылетело. Так что вместо того, чтобы постоянно всматриваться в их бейджики, решаю пойти своим обычным путем и что-нибудь выдумать.

Плюс это… слегка разряжает обстановку, что хорошо. Для меня, по крайней мере.

Одна из женщин пониже другой и малость покоренастее, в то время как ее напарница явно посимпатичнее и погламурнее, так что придумывание обеим альтер-эго из знаменитостей не занимает много времени. Типичный комический дуэт из телика. Главное теперь — выключить зазвучавшую вдруг в голове заглавную тему и прекратить представлять их в виде мужиков с хабариками в зубах и огромными латексными животами, готовых трахнуть все, что движется.

В виде пары жирных мерзких Бобов.

Детектив-констебль Френч поднимает взгляд и произносит:

— Насколько я понимаю, именно вы обнаружили тело мисс Макклур в воскресенье вечером.

Отвечаю ей, что понимает она правильно.

— Вряд ли это был особо приятный опыт.

— Бывало и хуже, — говорю я.

— В самом деле?

Смотрю на нее, а потом вижу, как детектив-констебль Сондерс — которая явно чуть получше подготовилась к беседе, — наклоняется к своей коллеге и что-то шепчет, после чего начинает переворачивать для нее страницы ее же блокнота и тыкать во что-то пальцем. Предполагаю, что все это там есть. Квартира на Майл-Энд. То, что произошло с Джонно.

— Ах да. — Френч поднимает взгляд и сочувственно кивает.

Когда меня просят, пересказываю им в точности то, что уже говорила той девице-детективу пару дней назад. Про тело и про кровь, про попытки реанимации до появления Маркуса и Малайки, про нож на полу под раковиной умывальника. Вполне предсказуемо они задают мне все те же тупые вопросы: не видела ли я кого-то выходящим из туалета передо мной или входящим туда до меня. Отвечаю практически то же самое, что и в воскресенье, хотя уже и не столь саркастически.

— Какая жалость, что вам в принципе приходится про такое спрашивать, — говорю я. — В смысле, вы ведь уже в точности знали бы, кто входил и выходил из туалета, если б кое-кто не поигрался с той камерой наблюдения.

Хилое креслице издает протестующий скрип, когда моя собеседница двигает по нему объемистой жопой.

— Вы уже кого-то арестовали, я права?

Сондерс откашливается и отвечает:

— Нет, пока все не так просто.

Отводит взгляд, явно настроенная сменить тему. Не меняет выражения лица, не вдается в подробности, никак не показывает, что, по их мнению, опять выведенная из строя камера должна выглядеть как минимум подозрительно. «Все не так просто»? Нечего и говорить: любая вера, которую я могла иметь в то, что с этим вторым расследованием управятся хоть сколько-нибудь лучше, чем с первым, уже подверглась серьезному испытанию.

— Мы хотели бы кое-что прояснить, — вступает в разговор Френч.

— Да?

— Старший санитар сообщил нам, что незадолго до того, как мисс Макклур убили, вы обвинили ее в причастности к убийству пациента, совершенному здесь две недели назад. Некоего Кевина Конноли.

Так вот почему Маркус как-то странно вел себя со мной вчера на собрании! Дебби явно сразу же помчалась к нему, едва я только на нее наехала, наверняка жалуясь на неприемлемые словесные нападки или что-нибудь в этом роде. Нашептала ему, что у меня опять очередной бред, или что нужны лекарства посильнее, чтобы обуздать мои фантазии насчет того, что я до сих пор офицер полиции.

— Ну, вообще-то о ее причастности к тому убийству мне было известно уже довольно давно, — говорю я. — Я просто высказала ей это в лицо только в пятницу. Примерно за сутки до того, как ее убили.

— Понятно…

— И «причастна» — это еще слабо сказано, кстати. Она и убила. — Я откинулась на стуле и сложила руки на груди. — Слава богу, что вы наконец-то подняли эту тему.

— Почему это?

— Потому что это значит, что вы связали эти убийства между собой. А они по-любому связаны. Вам ведь уже это известно, так? — Делаю небольшую паузу. — Да ладно, а как может быть иначе?

Френч и Сондерс переглядываются.

— Вы вообще общаетесь со второй опергруппой? С группой Седдона?

— Оба эти два расследования… объединены в общее производство, — наконец сдается Сондерс.

— Кто его ведет?

Они опять обмениваются взглядами. В конце концов Сондерс произносит:

— Старший детектив-инспектор Бриджстоук.

Имя знакомое, но лично я с ним никогда не общалась.

— Опытный человек?

Опять немного выжидаю, но ни одна из них явно не горит желанием обсуждать профессиональную квалификацию своего руководства. В комнате становится серьезно жарко, и уже подумываю попросить кого-нибудь из них открыть окно.

— Что-то вы напряжены, Алиса, — нарушает молчание Френч.

— В самом деле?

— Немножко на взводе.

— Ну естественно, я на взводе! Я конкретно обосралась.

— В каком это смысле?