– Я выяснил, что Марусева умерла, – ответил Илья. – И тут меня осенило, что нельзя Зинаиду оставить безнаказанной. Нельзя. Мне тогда и в голову не пришло, что она Настю травить будет. Подумал: вот же …! Все знает, а молчит. Брат спит с сестрой, а мамаша ведет себя как ни в чем не бывало. Она кто? Чудовище! И как я должен поступить? Обратиться в полицию? Поехать к Никите? Но не готов я столь жуткими тайнами делиться. И что Сорокин сделает? Зинаиду никто не накажет, потому что никто ничего не докажет.

– Стихами говоришь.

– Скоро соловьем запою.

– Чей салат «Дальний Восток»? – спросил звонкий голос.

– Мой, – ответил Евгений, – м-да. Крабов могли бы и побольше положить. Так что с телефоном?

– План у меня в голове сложился. Не накажу мать, так напугаю, из равновесия выведу. Поехал на телефонную станцию. Купил номер Марусевой.

– Тебе его продали? Он же к квартире привязан, небось давно у других числится.

– На минус первом этаже после Марусевой никто не живет. Не поверишь, номер до сих пор за покойной Антониной числился.

– Его не отключили?

– Отключили, отправили в запасник. Там он мирно меня ждал. Обычная история. Мужик на телефонной станции, который все устроил, объяснил: когда хозяин умирает, родственники должны заявление написать, попросить владельца номера поменять, им может стать тот, кто остался жить в квартире или по наследству ее получил. Но на самом деле так редко поступают. Трубка на бабушку оформлена, в ее апартаментах уже правнучка командует, а телефон по-прежнему за покойной числится. Иногда про номера забывают, в особенности если жилье пустует. Телефон Марусевой никому не отдали. Я его получил, оплатил счет вперед, потом сделал мобильным.

– Это можно?

– Для денег преграды нет.

– Понятно.

– И позвонил ей десятого октября. В день смерти моей дочери Вари. Павел у меня …! И …! Но я его люблю, поэтому и злюсь на …! И девочку любил! Зина ее убила! …! …!

– На, выпей!

– Я за рулем!

– Сам сяду. Хотя меня в страховке нет.

– Да положить на нее! Твое здоровье!

– Сам ей звонил?

– А кто еще?

– Голос был женский.

– Аха-ха! Это как два пальца …! Программа специальная есть! Ею дети балуются!

– Я с компьютером на «вы».

– А я на «ты».

– Здорово. Молодец. Но зачем ты ей звонил?

– Не ясно? Пусть подергается, гадает: откуда Варя ее телефон взяла? Трясется в ожидании, что внучка домой вернется.

– Понятно.

– Я Зину ненавижу.

– Ясно. У тебя телефон звонит.

– Алло! Да! Именно я. Слушаю! Говорите! Кто? Так! А-а-а! Ну и слава богу!

– Что случилось?

– Зина умерла в «Скорой». Инфаркт. Так ей и надо. Так ей и надо!

– Успокойся, парень!

– Так ей и надо! За все! Меня совесть не мучает. Да, я ей звонил! Да, хотел довести до истерики. Надеялся, что в ней человек проснется, она нам с Настей все расскажет.

– Она знала?

– Настя?

– Да.

– А с чего, по-твоему, она дом Синевой разгромила? Я ей правду сказал! А детективам об этом не сообщил. Пошли они на … Согласился с ними на беседу, потому что хотел матери нагадить. Надоела она мне! …! Настя дара речи лишилась, потом чаю успокаивающего, который ей Зинка дала, заварила и давай его пить. Кружку, вторую, третью, пятую… и с катушек слетела. Я не виноват. Я хотел, хотел…

Послышался кашель.

– Девушка, несите счет! – крикнул Евгений.

– А горячее? – спросила официантка.

– Оплачу все, сами съешьте. Бутылку коньяка только возьму. Вот. Сдачи не надо, пошли, мальчик.

– Я не виноват.

– Конечно, нет.

– Я хотел, чтобы Зинке стало больно.

– Тише, тише.

– Я не виноват. Хотел, чтобы ей стало больно, как мне!

– Садись в машину, я сам поведу.

– Я не виноват.

– Все хорошо, на вот, глотни прямо из горла.

– Я не виноват…

– Мальчик мой, все уладится, все будет хорошо.

Я молча смотрела на экран, красная точка быстро ползла по карте, вот машина выехала на шоссе, покатила в сторону Москвы. Компьютер замолчал.

– Все, – подвел итог Кузя, – «болтун» так далеко не берет. Ну, все ясно?

– Да, – сказала я, – вопросов более нет.

– Многие люди покупают годовые абонементы, – вдруг сказал Сеня.

Сначала я удивилась, с какой стати Собачкин ни к селу ни к городу произнес эту фразу. Потом подумала, что Семен просто хочет отвлечь нас от мрачных мыслей, и подхватила беседу.

– Да. Сама приобрела такой в фитнес, это очень удобно. И дешевле выходит, чем каждый месяц платить.

– Что произойдет, когда срок абонемента истечет? – поинтересовался Сеня.

– Ничего, – удивилась я, – надо или новый купить, или больше не посещать занятия.

– Как это повлияет на твою судьбу? – не утихал Собачкин.

Я пожала плечами.

– Стану жить, как жила. Никаких глобальных изменений не произойдет. Просто отпадет необходимость ездить в зал. В остальном все будет по-прежнему. Почему ты задаешь странные вопросы?

Собачкин отвернулся к окну.

– Наша милейшая Зинаида Львовна заказала годовой абонемент. Только не в фитнес, а на тот свет.

– Годовой абонемент на тот свет? – переспросил Дегтярев. – Это как?

В разговор неожиданно вступил Кузя:

– Зинаида не хотела, чтобы ее жизнь изменилась. Вот она и взяла у нечистой силы годовой абонемент на тот свет. Вручила его дочке Алине и отправила ее в далекое путешествие. Год прошел, абонемент закончился, для Зинаиды ничего не изменилось. Она как жила, так и живет. Отдать девочку Евгению – почти стопроцентно погубить ее. Но Алине повезло, ее годовой абонемент закончился, а она не умерла. Зина долго жила как хотела, ничего у нее не менялось. И своей внучке Варе Зина тоже заказала годовой абонемент на тот свет. А потом из ада позвонили и напомнили: «Зинаида Львовна, вы брали авансом два годовых абонемента на тот свет. Теперь пора платить за них». Мораль: не дари никому годовой абонемент на тот свет, очень дорого за него потом придется платить тебе, и никому, кроме тебя.

Я молча посмотрела на Дегтярева, Александр Михайлович так же молча смотрел на меня.

В середине апреля около полуночи дверь в мою спальню открылась и ударилась о стену. Я, игравшая на айпаде в замечательную бродилку «Спаси принцессу», предназначенную для девочек семилетнего возраста, напряглась.