Жив! Слава Богу, жив!

Достаю мобильник из заднего кармана джинс и вызываю скорую. Кричу, что человек при смерти. Смолов все это время стоит в стороне и молча наблюдает. Он как будто до сих пор не в себе.

— Витя, зачем ты это сделал!? — срываюсь на плач. — Что теперь будет…

— Хуже точно не будет.

Всхлипываю в ладонь. Керимов издает еще один стон, а потом еще один. Жив. Господи, хоть бы был жив. Иначе…

Мне даже страшно представить, что будет, если Марат умрет. Витю посадят в тюрьму совершенно точно. Только не это. Пожалуйста, Господи, только не это!

Вой сирены скорой помощи стремительно приближается. Через пару минут в гараж вбегают врачи. Быстро оценив ситуацию, грузят неподвижное тело на носилки и уносят к карете. Я бросаюсь следом, но Витя перехватывает меня за руку.

— Ты куда?

— В больницу с ним! — вырываюсь из захвата и, не дожидаясь новых слов, запрыгиваю к врачам.

Карета скорой помощи мчится с воем сирены, пролетая красные светофоры. Я забилась в угол и в прямом смысле слова молюсь. Глядя на то, как врачи суетятся и нервничают рядом с едва живым телом Марата, ловлю дежавю. Несколько месяцев назад я точно так же сидела в углу кареты скорой и молилась за жизнь Вити. И сейчас я тоже молюсь за жизнь Вити: чтобы Марат не умер и Смолова не посадили в тюрьму.

В больнице я добегаю до операционной, дальше меня не пускают. Обессилев, сползаю на пол и приваливаюсь спиной к стене. Возле меня сразу возникают какие-то медсестры, приносят мне стакан воды, уводят в сторону к диванчику. Но все это фоном. Мои мысли сконцентрированы на молитве и на Вите.

Логичные вопросы, откуда Марат взялся в гараже Смолова и почему тот его избил, не возникают в голове до тех пор, пока передо мной не предстают два полицейских.

— Здравствуйте, девушка. Врачи сказали нам, что вы были свидетельницей избиения. Мы вас допросим.

Мне начинают задавать вопросы, но не успеваю открыть рот, как понимаю: я сейчас буду давать показания против Вити. Нет-нет-нет, я не скажу им ни слова!

— Извините, вас дезинформировали, я не была свидетельницей.

— Врачи сказали, что вы вызвали скорую и были на месте, где произошла драка.

— Но я не была свидетелем драки. Я пришла, когда драка уже закончилась.

— Хорошо. Можете назвать имя человека, который это сделал?

Внутри все холодеет.

— Я отказываюсь давать свидетельские показания.

— 51 статья Конституции Российской Федерации даёт вам право не свидетельствовать против самой себя и близких родственников. В противном случае за отказ от дачи свидетельских показаний предусмотрена ответственность. Человек, избивший Марата Керимова, приходится вам родственником?

Он приходится мне отцом моего будущего ребенка. Но этого я не скажу. Не хочу, чтобы Керимовы или кто-то еще узнал о моей беременности. От них можно ожидать чего угодно.

— Я буду говорить только о том, что я видела.

— Другое дело, — облегченно выдыхает. Ему не терпится покончить со мной и уйти пить кофе. — И что же вы видели?

— Я вошла в гараж Виктора Смолова и увидела Марата Керимова на полу в крови. Сразу вызвала скорую. Драку я не видела, поэтому не знаю, кто избил господина Керимова.

— Кем вам приходятся Марат Керимов и Виктор Смолов?

Это не легкий вопрос. Мне придётся произнести то, за что я буду себя ненавидеть.

— Марат Керимов — жених. Виктор Смолов — знакомый.

Они задают еще вопросы. Откуда знаю Виктора Смолова, зачем приехала к нему. Потом врачи перевозят Марата в реанимацию. Я и полицейские бежим следом по коридорам. Керимов в сознании, и стражи порядка сразу заходят на допрос к нему. От того, какие показания даст Керимов, в прямом смысле зависят наши с Витей жизни.

Время тянется долго, полицейские все еще у Марата. Непонятно откуда берутся мать Керимова и его сестры. Кто им рассказал? Римма Айдаровна плачет и причитает, Эльвира и Алсу мечутся из стороны в сторону, только еще больше всех нервируя.

Наконец, полицейские выходят. Римма Айдаровна сразу кидается к ним, но мужчины не говорят ей ни слова. Только бросают злые предупреждающие взгляды в мою сторону. От них хочется поежиться. Видимо, Марат рассказал им правду.

После полицейских к Керимову снова заходят врачи. Римма Айдаровна пытается пробиться к сыну, но ее не пускают. Время снова тянется долго, достаю телефон и с удивлением обнаруживаю, что прошел целый день. От Вити нет ни звонка, ни сообщения. Его уже задержали? От этой мысли становится дурно, и я отхожу к кулеру с водой.

— Пациент просит вас зайти к нему, — рядом со мной возникает врач.

Глоток воды застревает комом в горле. Силой сглатываю его, киваю доктору и на ватных ногах направляюсь в палату. По телу ползет озноб. Неприятное предчувствие сосет под ложечкой.

Марат весь перебинтованный лежит на больничной койке, подсоединенный к каким-то аппаратам. Они издают раздражающие пикающие звуки. Медленно приближаюсь к Керимову и застываю рядом. Он поворачивает на меня перебинтованное лицо и долго внимательно смотрит покрасневшими глазами.

— Как ты? — первой прерываю тишину. Мой голос выходит глухим, сдавленным.

Керимов с очевидным мучением разводит губы в кровоподтеках в едва заметную ухмылку. Она не предвещает ничего хорошего.

— Сядь, — хрипит.

Послушно падаю на стул у кровати. Натягиваюсь как струна, ожидая услышать страшное.

— Я коротко, — видно, что слова даются Марату с мучением. — Против него возбудят уголовное дело. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Может, что-нибудь еще повесят, — и снова довольно скалится, а у меня от ужаса тело сводит.

Гляжу на него, не мигая. Несмотря на кровоподтеки и обилие бинтов, Керимов выглядит довольным.

— Я заберу свое заявление при одном условии.

— Каком?

— Ты выйдешь за меня замуж. Скажешь в загсе «Да» — и на следующий же после свадьбы день я заберу из полиции заявление. А иначе его посадят.

Чувствую, как по позвоночнику медленно стекает капелька пота. Перед глазами кружится. Стараюсь сморгнуть это. Только бы не упасть в обморок и не выдать Керимову своей беременности.

— Зачем тебе я? — выдавливаю интересующий вопрос. Я так до сих пор и не получила на него ответа. Фраза «Считаю тебя подходящей партией» не очень убедительна.

Тихо, зло смеется.

— У меня на тебя большие планы, Даша.

Ледяной ужас простреливает меня с головы до пят.

— В каком смысле?

— Это сюрприз. Ну так что? Ты согласна? А иначе твой возлюбленный отправится очень далеко и надолго. Уже прямо сейчас его задерживают. Или уже задержали. Возможно, даже допросили. Скоро изберут меру пресечения в виде заключения под стражу. Будешь ходить к нему на свидания в сизо, а потом ездить в колонию, — и снова глухой злой смех.