стоимости отпуска, он пришел к мысли, что оплатит не только свои расходы, но и расходы жены. Мистер Уилкинс представлял себе, как по возвращении домой вернет ей ее сбережения нетронутыми. Одна мысль о том, что он готовит жене приятный сюрприз, делала его отношение к ней еще теплее прежнего.

Сам того не замечая, мистер Уилкинс перестал прилагать усилия для того, чтобы быть обаятельным и симпатичным. Это стало у него получаться само собой.

Один за другим шли медленные золотые дни, такие же прекрасные, как и в первую неделю апреля. Каждый порыв ветра доносил к замку аромат цветущих полей, которые раскинулись на холмах за деревней. В это время на полянке, с которой начиналась дорога вниз с холма, поэтичные глазки нарциссов, напоминавшие известную легенду, перестали выглядывать из высокой травы. Им на смену пришли дикие гладиолусы, прямо державшие свои стебли, усыпанные огромными розовыми цветами. Дорогу окаймляли белые гвоздики, наполнявшие окрестности своим горьковатым ароматом. Кусты, на которые раньше никто не обращал внимания, вдруг покрылись гроздьями ярких цветов. Оказалось, что это была фиолетовая сирень. Буквально через несколько дней весна сменилась ярким летом. Никто, кроме тех, кто постоянно жил в этих местах и привык к резкой смене времен года, не поверил бы в такое внезапное превращение, не увидев это чудо своими глазами. Все то, что занимало в скудной, ледяной Англии несколько месяцев, вдруг появилось здесь в течение нескольких дней. Невозможно было уследить за всеми переменами, и дамы только тихо восторгались. Однажды в прохладном уголке высоко на холмах Лотти нашла несколько примул. Когда она сорвала их и принесла в замок, заставленный вазами с роскошной геранью и гелиотропами, они выглядели такими скромными и маленькими, что просто жалко было смотреть. А ведь в Лондоне в это же время миссис Уилкинс только посмотрела бы на букетик, но ни за что не осмелилась бы купить его.

Глава 17

Вначале третьей недели Роза написала Фредерику письмо, которое обдумывала так долго.

Она знала, что сама может и не решиться отправить его, поэтому поручила сделать это Доменико. Роза понимала, что медлить дальше нельзя. Даже если ее муж отправится в путь сразу же по прочтении письма, не тратя времени на оформление документов и сборы, он не сможет приехать раньше, чем через пять дней.

Как только письмо ушло, Роза пожалела о своем поступке. Она была уверена, что муж либо вовсе ничего не ответит, либо пришлет письмо с извинениями и описанием причин, которые якобы мешают ему приехать. В результате она просто станет еще несчастнее, чем была, только и всего. Она подумала, что все это от безделья. Если бы здесь было чем заняться, разве она жалела бы об отсутствии Фредерика или грустила об их разладе? Она вдруг пожалела, что приехала в Сан-Сальвадор. Дома всегда было чем заняться, и работа спасала от тоски, восстанавливала душевное равновесие и придавала жизни смысл. В самом худшем случае она думала о муже с чувством легкой меланхолии, как о ком-то, кто был любим, но умер уже давным-давно. Годами она старалась заглушить в себе мечты о семейном счастье, а несколько недель в этом прекрасном месте все погубили.

Недавно ее осенило, что Фредерику наскучила жизнь с ней, но если он приедет сюда, то все равно ничего не изменится. «Я не знаю, что ему сказать. Если я опять проглочу язык и не смогу связать двух слов, он очень быстро соскучится со мной. Если бы только Фредерик понял, что мне нужно время, что я не могу так сразу измениться, но очень постараюсь больше не раздражать его!»

Роза тысячу раз на дню жалела, что у нее не хватило мужества оставить Фредерика в покое. Впрочем, кое-кого она очень обрадовала этим. Когда Лотти, которая каждый день спрашивала о письме и получала отрицательный ответ, узнала, что оно написано, она обняла подругу и воскликнула:

— Вот теперь мы все будем счастливы!

Ее восторг мог бы заразить Розу, но вышло по-другому. Она совсем не была уверена в том, что поступила правильно, и выражение ее лица с каждым днем становилось все более озабоченным.

Мистера Уилкинса очень интересовало, что ее так беспокоит. Он все чаще выходил в своей любимой панаме в сад и старался, как бы ненароком, встретиться с миссис Арбитнот.

В первый раз, когда они столкнулись, он вежливо приподнял шляпу и заметил:

— Я не знал, что вы тоже любите здесь гулять, — и после этого присел на скамью напротив нее.

После полудня миссис Арбитнот выбрала другое место для прогулки, но не прошло и получаса, как появился мистер Уилкинс. Небрежно поигрывая тростью, он сказал:

— Мы так часто встречаемся, что это можно считать знаком судьбы, — и снова расположился поблизости.

Несмотря на эти якобы случайные встречи, Роза считала, что мистер Уилкинс очень любезен и что при первом знакомстве она сильно ошибалась насчет него. Он вел себя как настоящий джентльмен. Но ей очень хотелось побыть одной, и она не знала, как избавиться от нежданного спутника, не оскорбив его при этом. С другой стороны, Роза была очень благодарна мужу подруги за доказательство, что не всем бывает скучно в ее обществе. Судя по тому, что он часто встречался с ней и затевал приятную беседу, ему уж точно не было скучно. Честно говоря, он был довольно-таки надоедлив со своей учтивостью, но его внимание все же льстило самолюбию Розы. Она не понимала, что нужно от нее этому человеку, но его настойчивость определенно что-то значила. Конечно же, она ни в коем случае не собиралась претендовать на исключительное отношение мистера Уилкинса, но за ней так давно никто не ухаживал, что даже намек на это был очень кстати.

С тех пор как Роза перестала молиться, ее одолевали всяческие слабости: она стала тщеславной, чувствительной, раздражительной. Раньше она не испытывала таких чувств, а теперь они переполняли ее сердце.

Молодая женщина начала задумываться, не могло ли то же солнце, которое оживило остальных, на нее подействовать как яд. Все ее христианское воспитание восставало против недостойных чувств, но противиться им она не могла. Она пыталась снова начать молиться утром и вечером, но так часто отвлекалась, что скоро бросила это занятие. Несомненно, Господь решил, что она больше недостойна его милостей. Да и сама Роза стала настолько суетна, что всякие мысли о