Лукас бросил ватную палочку в левый тубус, а на экране начался обратный отсчет.

Через десять секунд красная надпись сменилась зеленой: «Образец ДНК идентифицирован: Лукас Уэбб. Пожалуйста, введите персональный код доступа».

Он набрал двенадцатизначный код, который я запомнила, ощущая растущее беспокойство. Зачем столько дополнительных мер безопасности, когда это и так был тайный правительственный объект? Это не предвещало ничего хорошего в отношении того, что было по ту сторону двери.

Сначала дверь заклинило, но в конце концов она с жужжанием отъехала в сторону.

Лукас неодобрительно посмотрел вниз на желоб.

— Когда они, наконец, отрегулируют уровень влажности? Скоро уже оборудование начнет портиться. Компьютеры… — проворчал он, замолкая на полуслове, как будто говорил сам с собой.

Ха. Да у этого парня манеры были хуже, чем у меня. Это придало мне смелости спросить:

— А что у вас с ногой?

Он пожал плечами — судя по всему, мой вопрос его не задел.

— Я родился с косолапостью. Пять операций сделали, лучше уже не будет. — В его голосе не было ни капли горечи.

Я невольно восхитилась тем, как легко он к этому относился.

Я ожидала увидеть комнату, заваленную вещами, но первое, что я заметила, войдя, это то, насколько там было чисто. Вдоль левой стены выстроились четыре промышленных холодильника; на двух из них были таблички «ОСТОРОЖНО: БИОЛОГИЧЕСКАЯ ОПАСНОСТЬ». Справа стоял большой письменный стол с компьютерным монитором. В середине комнаты были два огромных кресла с откидной спинкой: сверху одного была закреплена тонкая трубка какого-то сложного лазера, другое находилось рядом со столом, и на его сиденье стоял громадный ящик с инструментами.

Но самым заметным элементом интерьера было странное устройство в дальнем ее конце. Это была большая прозрачная труба — в ней поместился бы человек, — стоявшая вертикально на полу. По всей ее поверхности шла сетка тонких линий, некоторые из них хаотично вспыхивали. Эта штука была подключена к гудящему аппарату, над которым висело несколько компьютерных экранов. Лукас остановился около одного из регулируемых кресел из искусственной кожи и металла — вроде того, что я видела в рекламе стоматологической клиники. Над ним висел монитор. Лукас неловко махнул рукой в сторону сиденья:

— Присаживайся, пожалуйста.

Выглянув из-за плеча парня, я настороженно посмотрела на кресло. Под ним тянулись провода, подключенные к черному блоку на полу. Компьютер, поняла я. По обе стороны от того места, где оказалась бы моя голова, торчали два прямоугольных отсека.

— А сюда мне нельзя сесть? — спросила я, указывая на безобидно выглядящий стул на колесиках слева от кресла.

Уголки его губ дернулись.

— Нет, тут сижу я.

Я вздохнула:

— А может, я постою?

Он покачал головой:

— Не советую. Если только ты не хочешь, чтобы Холланд прислал людей, которые тебя свяжут.

Услышав это, я поспешила к креслу.

— Аргумент, — согласилась я. И постаралась не паниковать, когда вспомнила Милу Номер Один, прикованную к креслу для так называемого «испытания пытками». Как она пыталась вырваться, в то время как мужчина подносил дрель к ее груди. На ее месте легко могла оказаться я, и даже учитывая, что я испытывала меньше боли, чем Мила Номер Один, мысль о том, как в мою кожу вонзается сверло, а мой череп пробивает пуля, все равно наполняла меня ужасом.

Запрыгнув на высокое сиденье, я оказалась на одном уровне с Лукасом и воспользовалась этой возможностью, чтобы его рассмотреть. Девушки из Клируотера, вероятно, сочли бы внешность Лукаса довольно заурядной: ни тебе рельефных скул, ни подчеркнуто небрежной прически, ни идеально симметричных, почти женственных черт. Только нос с горбинкой и бледная кожа, которая, скорее всего, плохо поддавалась загару. Ничего откровенно непривлекательного, но и ничего особенного.

Не считая глаз. Его глаза подпадали под совершенно другую категорию. И не только благодаря удивительному сочетанию цветов, но и из-за густых ресниц, темно-коричневых у корней и золотых на кончиках.

— Откинься на спинку, пожалуйста.

Я подчинилась, пытаясь придумать, как втянуть Лукаса в разговор, чтобы отвлечься от мыслей о том, что со мной будут делать, а заодно, если получится, выведать какие-нибудь полезные сведения.

— Вы выглядите как-то слишком молодо, чтобы здесь работать, — честно призналась я наконец.

— Я на стажировке, взял академ в Массачусетском Технологическом.

— Вам там не нравилось?

Он на миг перестал возиться с отсеком над креслом и посмотрел на меня.

— Честно говоря, ужасно нравилось. Это было первое место, где я не чувствовал себя странно в компании людей своего возраста.

Значит, Лукас тоже когда-то чувствовал себя аутсайдером. Интересно, если бы он жил в Клируотере, мы бы нашли друг друга, как это получилось у нас с Хантером?

Хантер. До сих пор он был единственным парнем, с которым я оставалась вот так, один на один. И обстоятельства встреч с ним и с Лукасом различались настолько, что я не знала, смеяться мне или плакать.

Меня охватила мучительная тоска, напомнившая мне, что, если я еще надеюсь сбежать отсюда и снова увидеть Хантера, нужно собирать информацию.

Однако лучше не торопиться. Продолжать задавать подобные ни к чему не обязывающие вопросы, чтобы он не задумывался о моих мотивах.

— Если вам там так нравилось, то почему вы здесь?

Открытое лицо Лукаса вдруг стало странно сдержанным, я увидела, как напряглись его плечи.

— Появилась возможность поработать консультантом в военной организации, я не мог ее упустить. Особенно учитывая, что за три поколения нашей семьи я первый мужчина, который не стал военнослужащим. — Он прервался, сделал вдох, и на его губах снова появилась слабая улыбка. — Этот башмак не создан для ходьбы, — пошутил он с поразившей меня в очередной раз легкостью. Если б только я научилась так же легко принимать свою непохожесть на других.

— Интересно, мама тоже поэтому решила здесь работать? — предположила я. — Не из-за того, что хотела служить в вооруженных силах, а потому что это была уникальная возможность?

Лукас как раз потянулся над моей головой к левому отсеку, но, когда я сказала «мама», его рука застыла в воздухе перед круглой кнопкой на металлической стенке. Он покачал головой, отчего давно не стриженые пряди на макушке запрыгали.

— Что?

— Ничего. Просто… Номер Три никогда не использует термины родства по отношению к ученым. Честно говоря, это немного сбивает с толку.

Я не знала, что на это ответить, поэтому промолчала, а он нажал на кнопку. В отсеке открылась крышка, под которой оказался кабель с серебристым штекером по размеру как USB, но другой конфигурации.