ладонями. — Вы, ребята, меня сегодня просто убиваете.

Нокс вышел из дома с двумя бутылками свежего пива, протягивая одну мне.

— Похоже, тебе это нужно.

— Спасибо, — пробормотал я. — Я собираюсь начать запирать эту чертову дверь.

Уинн прижалась сильнее, целуя меня в щеку.

— Тебе весело.

— Да, весело, — усмехнулся я, прижимая ее к себе, когда она зевнула.

Солнце село несколько часов назад. Звезды устраивали свое ночное шоу, мерцая со своего трона в полуночном небе.

Я был измотан, и, хотя завтра-сегодня было воскресенье, список моих дел был длинным. Но я не хотел быть нигде, кроме как в этом кресле с Уинн на коленях, слушая, как мои братья и сестры безжалостно издеваются надо мной.

— Что еще мы можем рассказать Уинн? — спросила Лайла.

— Ничего, — проворчала я. — Ты уже достаточно сделала.

Каждую постыдную историю из моей жизни они рассказывали. Засранцы.

— А как насчет того случая, когда его поймали на первом курсе с той девушкой под трибунами на футбольном матче? — спросил Матео.

— Нет, спасибо, — отмахнулась Уинн. — Давайте пропустим эту историю, пожалуйста.

— Это был не я, — сказал я. — Это был Нокс.

— И это была веселая ночь, — засмеялся Нокс. — В ту ночь я потерял девственность.

— Слишком много информации, — Элоиза встала со стула. — Мне нужно идти спать.

— Я помогу. — Я подтолкнул Уинн, и мы оба встали, чтобы помочь, потому что Элоиза выглядела так, будто была в пяти секундах от потери сознания.

— Кто где спит? — спросил Матео.

Пока они начали обсуждать, кому какая спальня достанется, я завел Элоизу внутрь, а Уинн последовал за мной.

Вход в дом делил его пополам, кухня была в задней части. В одной половине была гостиная, кабинет и хозяйская спальня. В другой — три спальни для гостей и две ванные комнаты.

Архитектор, которого я нанял для проектирования этого дома, как-то пошутил о необходимости большого количества спален. Мы встретились в городе, чтобы обсудить чертежи, и во время той встречи за обедом каждый из моих братьев и сестер, а также родители заглянули ко мне, чтобы высказать свое мнение.

Долгие годы я жил в мансарде над сараем у мамы и папы. Там же в данный момент жил Матео. Но когда я стал старше, пришло время строить свой собственный дом.

Зная, что это будет мой дом навсегда, я потратил деньги. Я выделил себе много места не только для той семьи, которая у меня может появиться, но и для той, что уже есть.

В первой комнате для гостей было три двухярусные кровати: две двуспальные и одна с комодом внизу. Стены были обшиты досками из потертого амбарного дерева, похожими на сайдинг, которым был обшит мой настоящий амбар. Серые и коричневые полосы придавали ему достаточно характера, чтобы мне не пришлось покупать картину.

Я откинул одеяла на нижней кровати, освободив место для Элоизы.

— Я принесу ей стакан воды. — Уинн выскользнула из комнаты, пока я помогал сестре снять обувь.

— Я люблю ее, Гриффин. — Элоиза одарила меня мечтательной улыбкой. — Но когда ты женишься на ней и у тебя будут дети, не избавляйся от моих двухъярусных кроватей.

— Хорошо, — хихикнул я, укладывая ее. Точно так же, как я укладывал ее в детстве, когда нянчился с ними, чтобы мама и папа могли провести вечер свиданий.

Уинн вернулась со стаканом воды.

— Спокойной ночи, Элоиза.

— Спокойной ночи, Уинн.

Я поцеловал сестру в лоб, затем вышел из комнаты, выключив свет.

— Пойдем, малышка. — Я взял Уинн за руку и повел ее по коридору, мимо гостиной и кухни в нашу часть дома.

Сводчатые потолки хозяйской спальни были выложены толстыми деревянными балками, как и в гостиной. Камин в углу спальни имел каменный очаг от пола до потолка. Двери с большими стеклами выходили на самый дальний конец террасы — мои братья и сестры все еще разговаривали и смеялись снаружи.

Как только я закрыл за нами дверь, Уинн начала расстегивать пуговицы фланелевой рубашки, которую она украла из гардеробной раньше, когда замерзла на улице.

— Я без сил, — сказала она. — Надеюсь, их не волнует, что мы исчезли.

— О, сейчас им точно все равно. — Я расстегнул пуговицы. Затем спустил рубашку с ее плеч, оставив лежать у ее ног.

— Я забыла, как это бывает.

— Что именно?

— Семейные посиделки.

— То есть ты забыла, какими шумными и несносными они могут быть?

— И замечательными, и интересными.

Я запустил руки в ее волосы, разминая кожу головы.

— У тебя были такие вечера с твоими родителями?

— Были. — Она грустно улыбнулась, ее голова склонилась к моему прикосновению. — Это было с их друзьями, так как у них не было братьев и сестер, но в детстве они устраивали летние барбекю, и все смеялись часами. Как сегодня. Это было весело. Мне это было нужно.

— Я рад.

— Тебе было весело?

— Да. Хотя некоторые из этих историй были не совсем те, которые я хотел, чтобы ты услышала.

Она засмеялась.

— Ты действительно пронесся по Мэйн-стрит с маской гориллы на голове?

— Да, — пробормотал я.

Нокс рассказал ей о том, как я проиграл пари в выпускном классе, и платой за это был голый спринт по Мэйн. К счастью, не было оговорено, что я должен был держать голову открытой, поэтому я позаимствовал маску из тайника приятеля для костюмов на Хэллоуин.

— До сих пор мама не знает, что это был я.

— Я хочу быть там в тот день, когда она узнает.

Мое сердце заколотилось.

— Ты будешь.

— Твоя семья невероятна. Тебе повезло, что они у тебя есть.

— Да, — кивнул я.

Было слишком рано заявлять, что они будут и ее тоже. Сегодня вечером каждый из моих братьев и сестер, как и Элоиза перед тем, как заснуть, нашел тихий момент, чтобы сказать мне, что любит Уинн.

— Теперь они приняли тебя.

Она встретилась своим взглядом со мной.

— Правда? А что насчет тебя?

— О, я принял тебя давным-давно. — В ту ночь, когда я встретил ее в «У Вилли». Тогда я этого не понимал, но с той ночи она была моей.

— Что мы делаем, Гриффин?

— Я думал, это очевидно. — Влюбиться в нее было легко.

— Да, — прошептала она. — Думаю, так и есть.

Я открыл рот, чтобы произнести эти слова, но заколебался. Не сегодня. Не тогда, когда мои братья и сестры снаружи, их смех отражается от стен. Не тогда, когда я не пригласил ее на первое свидание.

Слова придут со временем.

Поэтому я опустил свои губы к ее губам, начав с медленного прикосновения. Жар нарастал постепенно, но интенсивно, как