– Извини, что не поверили.

– Мы разучились верить. Мы привыкли рассчитывать вероятности.

– Когда вероятность больше 72%, человеку можно доверять.

– Ровно на семьдесят два процента! – улыбнулся Тарталья.

Королева Боль оценила его героизм, хлопнув по губам шипастым веером. Язык нащупал саднящую пустоту на месте выбитого зуба. Еще два шатались, словно пьяные гуляки.

– Тебе – на целых восемьдесят семь.

Уголки рта девочки чуть заметно дернулись. Джессика шутила! Юмор гематров – вещь сложная, доходит с запозданием…

Лючано сменил позу и охнул: штырь в ребрах никуда не делся.

– Значит, дядя приказал вас похитить?

Ответ он знал. Было интересно, что думают сами близнецы на сей счет.

– Нас похитили люди в масках.

– Совпадение внешности с нынешними похитителями – 76%.

– Но Эдам, наш голем, не предотвратил похищение.

– Он танцевал и пел.

– Эдам – наш семейный голем. Чужой не сумел бы его переклеить. Подменить гематрицу Эдама могли четыре человека: мы, дядя и дедушка. Мы гематрицу не меняли.

Зажмурясь, Лючано представлял себе лица близнецов и пытался угадать, что на них отражается. Одно дело: ты видишь историю в «волшебном ящике». Другое дело: двое малышей восстанавливают цепочку событий, звено за звеном, идя над пропастью загадок по хрупкому мосту логики.

Вспомнился рассказ маэстро Карла, который знал все, но понемножку. Родная звезда гематров, чье название стерлось из памяти, в глубокой древности стала сверхновой, уничтожив планету, колыбель этой расы. Перед взрывом, предвидя катаклизм, гематры ушли «в рассеяние» на транспортных звездолетах. Большинство разлетелось по Галактике, осев в разных мирах. Меньшинство, обладавшее значительными средствами, выкупило у Совета Лиги ряд необитаемых, но пригодных для жизни планет в созвездии Жезла. Исконные названия планет колонисты отвергли, заказав и оплатив внесение изменений во все энциклопедии и справочники.

Маэстро помнил три новых названия – Сиван, Мархешван и Адар.

«Ты засыпаешь, дружок, – вмешался Гишер. – Проснись.»

– Остаются дедушка Лука и дядя Айзек. Дедушка – 36%. Дядя – 59,5% И 4,5% вероятности взлома генокода у голема. Но взломщик потребовал бы выкуп.

– Значит, от нас хотели избавиться.

– Мы точно не знаем, зачем дяде или дедушке понадобилось от нас избавляться, – в голосе Давида мелькнула растерянность. – Мы были хорошие дети. Послушные. С сильным потенциалом. Наверное, это из-за нашего отца. Мы знаем, кто наша мама…

– А кто отец – не знаем. Вдруг он – очень плохой человек? Вдруг мы – позор семьи Шармалей?

«Им ничего не известно об открытии профессора Штильнера. Они предполагают наиболее вероятное. Принцип «обрезания лишних сущностей». Бьют не в «яблочко», но рядом…»

– А почему, – спросил Лючано, – дядина вероятность выше дедовой?

– Дедушке было бы проще нас убить. На 28% проще.

– Дядя Айзек – хомицид-3. Продать в рабство – сложнее, но это дядя может.

– Гораздо сложнее! – с презрением, от которого Лючано содрогнулся, заявила Джессика. Судя по всему, девочка удалась в деда. – Стали накапливаться ошибки. Чем сложнее план – тем больше ошибок. Дядя Айзек не сумел их все скорректировать.

«Бедненький дядя Айзек…» – шепнул издалека Гишер.

– Дядя хотел сделать из нас роботов.

– А роботы не бывают Шармалями. У роботов нет семьи.

– Сейчас накопление ошибок достигло критического уровня. Дяде пришлось снова нас похитить.

– Мы должны извиниться. Тебя схватили из-за нас.

– А Юлия, – возразил Тарталья, – утверждает, что из-за нее!

– Она тоже права, – серьезно кивнул Давид. – Если бы она нас не выкупила, похищения бы не было.

– Юлия не заклеймила нас…

Логические выкладки доставляли детям едва ли не физиологическое удовольствие.

– …без клейма мы перестали делаться роботами. А это не устраивало дядю.

– Он не хотел, чтобы мы попали к Юлии!

– При чем тут Юлия?

Одолевала апатия. В голове мутилось. «Ты заработал сотрясение мозга, дружок,» – обрадовал Добряк Гишер.

– За ней следили дядины люди.

– Они могли следить за нами, а не за ней.

– А как тогда он выяснил, что на нас нет клейма?

– Мог и не выяснять! Просто узнал, что мы у Юлии, и принял срочные меры!

Лючано впервые слышал, как близнецы спорят, не сойдясь во мнениях.

– В любом случае, план дяди Айзека был нарушен. Либо самим фактом, что мы попали к Юлии, либо тем, что она не поставила на нас клеймо.

– Это важно, Давид! Юлия не случайно выкупила нас. Она нас искала и нашла. Вероятность совпадения – 0,4%. Значит, мы ей нужны не как роботы!

– Ты забыла дядину монографию? Помпилианцы не ассоциируют рабов и людей. Юлия не могла нас найти, пока мы были рабами! Мы попадали в «слепое пятно» ее психики.

На детей было любо-дорого посмотреть. Щеки разрумянились, речь обогатилась интонациями, руки пришли в движение. Близнецы стремительно «оттаивали» – так увлекла их логическая головоломка.

– Тем не менее, она искала и нашла.

– Возможно, ее попросил об этом дедушка. Вероятность… около 30%, – Давид виновато потупился. – Точнее не выходит.

– Или наш неизвестный отец. Вероятность… Тоже около тридцати.

– Получается, что Юлия – не помпилианка!

Эту фразу близнецы, не сговариваясь, произнесли хором.

– Иначе она не нашла бы нас.

– Она не пользуется рабами!

– Она не стала нас клеймить!

– Она не помпилианка!

– Полукровка?

«Айзек Шармаль имел дело с Юлией раньше, – подсказал издалека маэстро Карл. – Он точно знает, что Юлия – чистокровная помпилианка. Повторив умозаключения близнецов, милый дядюшка Айзек способен сделать кое-какие интересные выводы…»

Дверь с шелестом отъехала в сторону.

– Выходи, – угрюмо приказал барабанщик.

III

Если ноги слушались, то голова объявила забастовку. Или ушла в отпуск по болезни. В правом ухе бил набат. В левом кто-то мерзко, визгливо хихикал. Перед глазами вертелась огненная карусель. Стены коридора мотались из стороны в сторону, словно он находился в салоне мобиля, ведомого пьяным в дюзу водителем. Королева Боль шествовала бок-о-бок с верным вассалом. Ладонь Королевы лежала на ржавом штыре, засевшем в ребрах.