Вандемар кивнул, но решил на всякий случай уточнить:

– Значит, мы можем его спокойно убить?

– Да, мистер Вандемар, вы правильно поняли. Именно так.

– Вот и хорошо, мистер Круп. Не люблю, когда нас ругают. – Он посмотрел на окровавленный труп, висевший у него над головой. – Надо избавиться от тела.

* * *

Одно колесо у тележки из супермаркета скрипело. Тележку все время уводило влево. Мистер Вандемар нашел ее на газоне между двумя дорожками неподалеку от больницы. Увидев тележку, он решил, что она как нельзя лучше подходит для перевозки трупов. Конечно, можно было просто взвалить тело на плечо, но тогда он запачкает костюм. А костюм у него всего один. Поэтому он положил тело маркиза Карабаса в тележку и покатил ее по каменному туннелю канализации. Тележка противно скрипела, и ее то и дело вело влево. Мистер Вандемар с удовольствием вручил бы ее мистеру Крупу, но мистер Круп был занят. Он разговаривал.

– Разумеется, невозможно выразить словами ту радость, то бескрайнее счастье, тот, не побоюсь этого слова, экстаз, что переполняет все мое существо. Неудивительно, что в такие минуты, мистер Вандемар, я не могу ни ворчать, ни злиться, ни жаловаться на судьбу. Подумать только, нам наконец-то разрешили сделать то, в чем мы так преуспели за нашу невероятно долгую жизнь…

Мистер Вандемар свернул за угол, что было не так-то просто, учитывая непослушную тележку с тяжелым трупом.

– В смысле кого-то убить? – спросил он.

Мистер Круп радостно улыбнулся.

– Да-да, вы правы, мистер Вандемар, мой благородный и смелый друг, – убить. Однако вы наверняка почувствовали в моем коротком монологе неумолимое «но». Как бы я ни радовался, как бы ни сиял от счастья, это «но» неизбежно скрывается за моим ликованием, отравляя столь чудесные минуты. Маленькое, гадкое «но» – оно прилипло ко мне, как к ботинку прилипает кусочек сырой печенки. И вы наверняка говорите себе: «Что-то тревожит мистера Крупа. Надо заставить его облегчить душу».

Мистер Вандемар глубоко задумался, навалился на круглую железную дверь, которая вела в другую часть канализации, толкнул ее и – когда дверь подалась – переступил через порог, втащив за собой тележку с трупом маркиза. Он еще немного подумал и пришел к выводу, что ничего такого за собой не замечал.

– Нет, я ничего такого не говорю, – честно сказал он.

Но мистер Круп не обратил никакого внимания на его слова.

– …И, если бы я все же решился рассказать, – продолжал он, – что тревожит меня в столь радостную минуту, мистер Вандемар, вы бы поняли, насколько меня раздражает тот факт, что никто не узнает о нашем благородном деянии. Нам надо было бы повесить тело маркиза на самой высокой виселице в Нижнем Лондоне. А не выбрасывать его в сточные воды, словно… – Он замолчал, подыскивая достойное сравнение.

– Крысу? – предположил Вандемар. – Попугая? Селезенку?

Тележка продолжала свою скрипучую песню.

Мистеру Крупу не понравилось ни одно из сравнений.

– Что ж, мы пришли, – сказал он.

Они оказались на берегу небольшой реки. Грязные коричневые воды уносили прочь использованные презервативы и обрывки туалетной бумаги. По поверхности плавали хлопья желтой пены. Вандемар остановил тележку. Круп нагнулся, схватил маркиза за волосы, приподнял его голову и прошептал в самое ухо:

– Чем скорее мы покончим со всем этим, тем лучше. В другое время, в другом месте наверняка найдется человек, способный по-настоящему оценить наше непревзойденное мастерство.

Потом он отпустил маркиза и выпрямился:

– До свиданья, славный маркиз. Не забывайте о нас, куда бы вас ни занесло.

Мистер Вандемар вывалил в коричневую воду тело маркиза Карабаса, а следом швырнул и тележку, которая ему страшно надоела. Он долго провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду.

Мистер Круп поднял фонарь высоко над головой, осветив кирпичный свод.

– Как жаль, мистер Вандемар, что люди, которые ходят по улицам там, наверху, никогда не увидят эту древнюю кладку, никогда не смогут оценить всю красоту этих кирпичных сводов у них под ногами.

– Здесь поработал настоящий мастер, – согласился мистер Вандемар.

Они повернулись и пошли по туннелю назад.

– Города, мистер Вандемар, очень похожи на людей, – торжественно объявил мистер Круп. – Мало кто знает, что таится глубоко внутри.

* * *

Дверь отыскала в одном из карманов своей огромной кожаной куртки шнурок и повесила ключ себе на шею.

– Потеряешь, – предупредил Ричард.

Девушка поморщилась.

– Честно, – сказал Ричард. – Шнурок порвется, и ключ упадет.

Дверь пожала плечами.

– Ладно. Когда придем на рынок, я найду себе цепочку.

Они шли по лабиринту пещер и туннелей из известняка, который казался Ричарду невероятно старым, почти доисторическим.

Ричард усмехнулся.

– Что тебя насмешило? – спросила Дверь.

Он улыбнулся в ответ.

– Я представил себе лицо маркиза, когда мы расскажем ему, что сумели добыть ключ без его помощи.

– Уверена, он наверняка отпустит какое-нибудь саркастическое замечание, – отозвалась Дверь. – После рынка пойдем к ангелу. «Длинным и опасным путем». Что бы это ни значило.

Ричард хотел сказать: «Уверен, он будет действительно длинным и страшно опасным», но сдержался. Он стал рассматривать удивительные рисунки на стенах. Кто-то нарисовал красно-коричневой и грязно-желтой краской диких кабанов, удирающих от них газелей, мамонтов с густой шерстью и гигантских ленивцев. Ричард решил, что этим рисункам несколько тысяч лет, но когда свернул за угол, увидел нарисованные точно такими же красками грузовики, домашних кошек, машины и – очень грубо, будто художник видел их только издали, – самолеты.

Все эти рисунки располагались на стенах довольно низко, почти у самой земли. «Может, их создали подземные пигмеи-неандертальцы? – подумал Ричард. – А что, очень может быть. В Нижнем Лондоне все возможно».

– А где в этот раз будет рынок? – спросил он.

– Понятия не имею, – ответила Дверь. – Ты не знаешь, Охотница?

Охотница выступила из тени.

– Нет, не знаю.

Внезапно мимо промчался ребенок. Через пару минут за ним пробежали еще несколько детей. Охотница быстро ухватила одного из них за ухо. Это оказался маленький мальчик.

– Ай-ай-ай! – завопил он. – Пусти! Она украла мою кисточку!

– Да! – сказал один из его приятелей. – Взяла и украла!

– Ничего я не крала! – послышался высокий детский голосок.

Указав на рисунки на стене, Охотница спросила: