прикосновения к руке. Не заметила, как Тенгиз приблизился и теперь неспешно гладил меня по руке, после чего вовсе сжал в своей. 

— Почему ты уехала на самом деле? — поинтересовался негромко.

Вздохнула. Перевела взгляд с наших сцепленных ладоней на его лицо. Ладонь забрала, уложив на живот.

— Я ведь уже сказала, — деланно безразлично пожала плечами, стараясь не особо шевелить рукой с иглой от системы.

— Ерунда, — отозвался резче, чем намеревался, Ахалая.

Поняла это по тому, как он поджал губы и слегка скривился.

— Если бы дело было в беременности от другого, ты бы пришла и прямо мне обо всем сообщила. И уж точно не сбегала бы из дома, оставив вещи и телефон.

Надо же, какой умный и догадливый. Хотя, чему я удивляюсь? 

— Может мне стало стыдно? — предположила встречно.

— Тебе? — хмыкнул Тенгиз. — Нет. А если и стало, это все равно не повод бежать от семьи. Не для тебя.

— Ну, знаешь, гормоны, все такое, беременным свойственно творить всякие безумства, а с моим характером — так и вовсе, — хмыкнула, как ни странно, расслабляясь от нашего разговора.

Моя очередная большая ошибка. Потому что рядом с Ахалая никогда нельзя расслабляться. В чем я успела убедиться не один раз. Последняя — самая запоминающаяся. Но я, видимо, и впрямь безвольная, потому что мне просто до безумия хотелось, чтобы он себя оправдал. То, чего я не должна допускать ни в коем случае. Поэтому ушла и скрыла свое место пребывания. Знала, что так будет. 

— Я тебя чем-то обидел? — нахмурился он еще больше.

Усмехнулась. С горечью. Внутри, несмотря на лекарства, вновь принялся расти ком, а глаза запекло от непролитых слез. Если кто-то и мог меня задеть, по-настоящему, за живое, то это стоящий рядом. Только ему подвластно влиять на мои эмоции подобным образом. Он один всегда дарил крылья, и он же их спалил дотла, погрузив в пучину огненной бездны, полной безысходности, где сгорали сейчас все мои чувства, оседая пеплом в легких, мешая полноценному дыханию. Втянула в себя поглубже кислород, задержав дыхание на подольше, тем самым успокаивая разошедшийся пульс. Неслышно выдохнула. 

— Я вас видела, — призналась, наконец. — Тебя и Этери. На той стоянке. И слышала ваш разговор. Не весь, но часть, где ты признаешься ей в любви и планируешь вашу свадьбу, — полностью. Скажи мне только одно: зачем? Зачем ты так поступил?

И я все-таки слабая, потому что на глазах проступили-таки эти чертовы слезы. Никакие лекарства их более не в силах были сдержать. А Тенгиз… едва слышно выругался, отвернулся и вовсе к окну отошел, глядя через приоткрытые вертикальные жалюзи на улицу. Так и застыл, не спеша отвечать на вопрос. Ну, конечно, надо же подумать, как преподнести мне все так, чтобы я поверила. Все-таки стоило и дальше молчать в тряпочку…

— Дерьмо! — выругался он по итогу еще раз и обернулся, наконец, ко мне, проводя ладонями по лицу. 

Очень исчерпывающе.

— Ты ведь не поверишь, если я скажу, что все это был спектакль для Этери, чтобы как раз избавиться от брака с ней, да? — вздохнул. 

— Это очень странный спектакль в таком случае, — подтвердила я его домыслы.

А у самой сердце вновь забилось с утроенной силой. 

— Это была вынужденная мера, чтобы никто не догадался, что я задумал, — продолжил Тенгиз. — В любом случае, я на ней не женился. Этери вышла замуж за другого. И если бы ты не сбежала, тоже знала это, — уже откровенно укорил, возвращаясь ко мне.

— Если бы сообщил о своей задумке заранее, я бы не сбежала, — противопоставила.

Верила ли я его словам? Очень хотелось, если честно. И вместе с тем я опасалась ошибиться.

— Резонно, — согласился мужчина. — Но я не люблю обнадеживать. Если бы не вышло, пришлось бы придумывать другой план, а ты бы ждала разрешения ситуации именно в тот день. 

Было бы смешно, не будь все так печально-правдиво. За исключением того, что я не нежная фиалка и могла бы как раз подождать. В конце концов, я ведь изначально понимала, что просто не будет.  

— Иногда твоя гиперответственность играет в минус, чтоб ты знал, — опять вздохнула.  

Да, я все-таки ему поверила. С таких вот скупых объяснений. Делало ли это меня наивной и доверчивой дурочкой? Вполне возможно. Но это не значило, что ему нужно о том знать.

— Паспорт покажи.

Если можно чем-то удивить Ахалая, у меня это получилось.

— Зачем? — переспросило бестолково.

— Должна же я удостовериться в твоих словах?

Тенгиз еще мгновение смотрел на меня непонимающе, после чего рассмеялся.

— Безумная, — покачал головой с ласковой улыбкой и потянулся во внутренний карман своего пиджака, откуда выудил паспорт, протянув его мне. — Кстати, отсутствие штампа не показатель, если ты вдруг не знала. Его могут просто не проставить, и все.

Документ я взяла, но так и не открыла. Действительно может быть не проставлен? Или он специально так сказал? Опять меня бесит, в общем. Хотя я в последнее время постоянно на что-нибудь злая…

— И откуда ты это знаешь? — уточнила хмуро.

— Было дело, — отозвался он уклончиво.

Дело, значит…

Какое еще нахрен дело? И с кем?! 

— Ты ведь помнишь про мои гормоны, нервное истощение и токсикоз? — прищурилась, крепче сжимая в руках чужой паспорт.

Интересно, если я швырну его ему в лицо, это будет достаточно красноречивым ответом для него? Видимо, нечто подобное отразилось на моем собственном лице, потому что Тенгиз тут же перехватил мою руку за запястье и отобрал паспорт. А вот конечность отпускать не стал. Подозреваю, чтобы я не пустила ее в ход.

— Я-то помню, — произнес следом, усевшись на краю кровати. — Это ты забыла о том, что в моей жизни есть место только для одной женщины, и это не Этери. Как и ни одна другая. Никакой другой в принципе не может быть, Валентина. Как ты вообще могла поверить в подобное? 

Как-как…

Признаваться в любви меньше надо другим! Да