Осенью 1936 г. под именем «Карл Римбах» отправился в Испанию. Из материалов РГАСПИ: «Прошу выдать гр-ну РИМБАХ КАРЛ австрийский паспорт № 297145 разрешение на вывоз за пределы СССР через пограничный пункт ЛЕНИНИГРАД (аэродром) американских долларов 400 и французских франков 2500.

Выезжает из Москвы 26.Х.1936, а из Ленинграда 28.Х»[558].

В ещё одном документе Коминтерна того периода уточнялось, что из СССР он уезжал «по особому списку»[559].

И он действительно показал себя особым бойцом. Перевод с испанского:

«Римбах Карл.

В военном смысле: очень развит, мужественный и смелый. Прошёл от рядового до командира батальона. Был очень ясным в бою. У него хорошие качества для военного управления.

Политически: очень верен партии. Товарищ с хорошим фундаментом. Очень хорошо понимал политику единого «Народного фронта».

В личном плане: очень хороший товарищ, любимый товарищами, с хорошей боевой моралью и хорошим культурным уровнем. По характеру очень спокойный, никогда не нервничал. Установил хороший контакт особенно с испанцами. Его очень любили за его честность»[560].

География боёв: Теруэль, Малага, Гренада, Кордоба, Мадрид.

О здоровье: «В декабре 1936 во время штурма города Теруэль был тяжело ранен в область левой почки, с апреля 1938 болел тифом и в октябре как непригодный к военной службе был отправлен во Францию. С февраля 1939 находился в концлагерях сначала в Гюрс, затем в Аркелесе-сюр-Мер, где снова заболел тифом и потом скарлатиной, лежал в военном госпитале в Перпиньяне…»[561]

В СССР Штанцль-«Римбах» вернулся 1 сентября 1939 г. на пароходе «Сибирь»[562]. Находился на иждивении ЦК МОПР СССР. Имел 2 группу инвалидности, не работал, но в 1940–41 гг. всё-таки вышел на «Электрозавод»[563].

Что весьма интересно, если сравнить его личное дело с Вилли? Не отказавшись ехать в Испанию, получив там тяжелейшие ранения, Штанцль не просился в советское гражданство. Справка о нём даже за 1944 г. однозначно гласит: «Австриец, без гражданства, бывший австрийский подданный»[564].

Летом 1941-го он был мобилизован в бригаду НКВД[565]. Тяжело больной, но такой стойкий Леопольд Штанцль готовился к отправке в Британию.

И российский, и британский авторы этой книги «снимают шляпу» перед ирландским исследователем, который в тот короткий период, когда с января 1992 по декабрь 1993 г. в новой России существовало Министерство безопасности, смог поработать в его архиве. А именно там хранились материалы почивших НКВД, НКГБ и КГБ. Там и тогда Маклоклин ознакомился с протоколами допросов членов «группы Гофмана», кого летом 1943 г. доставили в СССР уже как арестантов. Именно из этих допросов следует то, чего нет в фондах РГАСПИ.

Итак, летом 1941 г. все трое мужчин – членов будущей группы «Кофе» были зачислены в австрийский истребительный батальон, который прошёл базовый военный курс в лагере по Курской железной дороге. Позже все трое были переведены в Москву, где им предстоял стрелковый курс и прыжки с парашютом[566]. Как это формулирует Барри Маклоклин, «посовещавшись с мужем, торжественное обещание работать на НКВД на вражеской территории» дала и Хильда Вагнер[567]. Вскоре школа была эвакуирована в Куйбышев[568].

Даже в мемуарах советских полководцев, даже и прошедших советскую цензуру, проскальзывало: какая же паника и хаос охватили Москву, когда в октябре 1941 г. немцы подошли к самым стенам древней столицы России.

Похоже, этот хаос коснулся и подготовки группы «Кофе». Сотрудник секции связи SOE, который сопровождал их от Куйбышева до Архангельска (откуда они должны были выйти на корабле в сторону Британии), был «ошеломлён» их внешним видом: «без зимних вещей, все пожитки обёрнуты в бумагу». В своём отчёте британский офицер ещё упомянул, что просил коллег НКВД снабдить группу подходящей одеждой, чтобы они прибыли в Британию с «целыми ушами и пальцами на руках и ногах»[569].

По прибытии в Британию они имели инструкцию рассказать о себе, что они якобы прибыли из города Энгельса[570]. Это, конечно, не может не казаться очень наивной «легендой».

В России на Волге действительно есть такой город. Бывшая Покровская Слобода, он был переименован в честь одного из двух классиков марксизма, когда был определён столицей советской Автономной Республики Немцев Поволжья. Так вот, во-первых, группа «Кофе» прибыла в Британию в декабре 1941 г., а ещё 28 августа специальным указом поволжские немцы были выселены в Казахстан, на Алтай и в Сибирь[571]. Во-вторых, как знает любой, знакомый хотя бы с азами немецкого языка, сочетание латинских букв “e” и “i” в большей части Германии произносят как «ай», а вот австрийцы – как «эй». Например, “Reich” для большинства в Германии – «Райх», а в Австрии – «Рейх». Те, кто прибыл на «Харлтбери», все как один конечно же «эйкали»: они же, как мы уже знаем, все были не просто австрийцами, а ещё и венцами.