кругом пошла. И страшно было за брата, и в то же время такие возможности.

— Отвечать сейчас и не нужно, Грета, — он тихо засмеялся и отдал мне отвар. — Просто чтобы ты знала о моих планах. Сначала здесь разберемся, а уж потом снова поговорим. Пей. Это зелье приятнее на вкус.

— Но ты ведь понимаешь, кто он? — я покосилась в сторону коридора, но там было тихо.

— Все спят, — тише шепнул молодой дракон. — И я догадался обо всем куда раньше Вегарта, фера Гресвиль. Я темный маг и чувствую кровь сильнее любого другого дракона. Передо мной стояла семья. Две сестры, брат и его бабушка. А остальное — догадаться несложно. Сюрпризом стало только ваше имя. Не думал, что сама законнорождённая фера. Но кто Руни — понял сразу.

— И молчал? — отпив зелье, уставилась на него, не веря.

Он пожал плечами и открыто улыбнулся.

— А если бы Вегарт так и не понял? — выдохнула, с трудом проглотив отвар.

— Значит, это была бы наша тайна на четверых: ты, я, Руни и Амма. Мне было сложно скрывать, Вегарт невероятно умен. Но нет, Грета, не сдал бы я вас и сейчас защищать буду, потому что он стал мне другом. А там — в лесу — я видел волка, готового убивать за своих. За семью. А это достойно уважения. Тот, второй — Бирн — на подобное просто неспособен. Допивай, Грета, и будем все спать, я устал не меньше, чем Вегарт.

Глава 26

Громкий скрежет по стеклу врезался в мой тревожный сон. Вода, подтопленные деревья и торчащие корни. Скрученные, уродливые. Крики птиц. Стоя на небольшом плоту, я крутилась в разные стороны и не могла понять, где я… И вдруг этот неприятный звук. Ветка, задевающая окно…

Такой родной… Знакомый…

Вынырнув из вязкого омута кошмара, распахнула глаза. И тут же моргнула. Явь оказалась куда занимательнее. Рядом со мной лежал мужчина. Ночью он чуть сполз с подушки, и теперь мы были на одном уровне. Это позволило мне внимательнее рассмотреть моего дракона.

Нет, сон не сгладил черты его лица. Не сделал мягче и ранимее. Всё такой же жесткий и суровый. Он хмурился. Мое любопытство брало верх. Высокие скулы, волевой подбородок, ровный тонкий нос. Мягкая небольшая бородка. Светлые волосы, собранные в растрепанную косу. Такие прически носили многие в его отряде. Как ни странно, они не делали мужчин менее мужественными. Но и так понятно — волосы в бою могут помешать. Это просто дело удобства. Вегарт засопел чуть громче, сдвигая светлые широкие брови к переносице. Кажется, и его мучили нехорошие видения. У каждого свои страхи в душе. И его не менее жестокие, чем мои.

Подняв руку, немного неуверенно провела пальчиками по скуле своего воина. Обветренная, грубая кожа. Нежной её никак не назовешь. Над правой бровью небольшой, едва заметный шрам. И на лбу. Как-то раньше и не замечала их. Ещё одна рваная светлая линия немного искривляла тонкую нижнюю губу.

Воин.

Вегарта можно было назвать красивым. Не лощеным, как Бирн или Гасми. Те любили красивые одежды и следили за прическами пуще отцовских наложниц. Нет. Дракон обладал иной красотой. Суровой и жесткой.

И мне это определенно нравилось.

На кухне что-то громко загремело. Вегарт вздрогнул, но не проснулся.

В глубине души заворчала совесть. Это из-за меня он так измотан. Приподнявшись на локтях, потянулась и поцеловала его в щеку. Со спящим драконом проще. Ни смущения, ни страха. Проведя пальчиками по его плечу, укрыла плотнее одеялом.

И снова шум на кухне.

Нахмурившись, поднялась и, надев первое подвернувшееся под руку платье, отправилась наводить порядок. Ноги слегка дрожали. Слабость накатывала, вызывая головокружение. Опираясь на стены, я таки дошла до источника погрома.

Руни и Льюис…

Ну удивляться не стоило. А ещё моя егоза — довеском.

— Мама, — увидев меня, Юниль соскочила со стула. — Как хорошо! Эти безрукие испортили кашу и теперь заставляют меня её есть. А она на вкус как горелая палочка. Я точно знаю, я пробовала.

— Тихо, милая, орин Вегарт спит. А вы здесь шумите, — я поднесла указательный палец к губам, призывая их вести себя спокойнее. — Что у вас происходит?

— Я же говорю, — дочь зашипела змеей, тихо, но гневно. — Они портят кашу и не слушают меня. Совсем! Я им приказываю, меньше крупы ссыпать. Масла всего ложку. А они… Бестолковые. Ты попробуй, мама, чем они меня, золотце твоё, пичкают.

Парни переглянулись, сдерживая смех. К слову, на кухне действительно пахло просто отвратительно. Заглянув в тарелку, стоящую на столе, поморщилась. Ком непонятно чего грязно-желтого цвета.

— Это каша? — уточнила на всякий случай.

Горе повара закивали. Важно так.

— А сами пробовали?

— Мы не дети — это есть, — Льюис пожал плечами.

— А знаете, как меня Амма научила вкусно готовить? — я премило улыбнулась. Руни, не будь дурак, сразу почуял подвох и шагнул было в сторону коридора, но, поймав мой недобрый взгляд, остановился. — Верно, братец, но сбежать не позволю. Взяли ложки, сели за стол и всё съели. А в следующий раз будете вспоминать вкус своей стряпни и думать, чем ребенка пичкаете.

— Каша и каша. Как её испортить можно? — Льюис подошел к котелку и заглянул в него. — У нас во время переходов бывало и хуже готовили. Всё съедалось.

Взяв ложку, он отковырнул кусок этой гадости и отправил в рот. Прожевал. Ещё набрал каши и снова съел.

— По-моему, Юниль, забаловала тебя мама. Не как на пирах, конечно, но вполне съедобно.

Руни перекосило ещё больше.

— Я не буду это есть, — видя, что Льюиса моё наказание не проняло, Юниль решила пустить в ход последнее, самое верное средство. Она разревелась. — Я им говорила, что нужно сходить к курочкам и собрать яиц. А потом пожарить. Но они не умеют. Они даже не знают, где сковорода, и меня не слушают. Дурни!

Сложив руки на груди, она отвернулась к окну.

— Вообще-то, мы ради тебя старались! — кажется, и Льюис обиделся. — Мне где было учиться кашки варить? Руни тоже рос среди женщин, и не его дело — омлеты разводить на парном молочке. Могла бы и потерпеть.

— Вы меня не слушаете, — она выдвинула вперёд подбородок.

— Юниль, — начала было я, но Руни, положив руку мне на плечо, остановил.

Подойдя к дочери, он взял её за запястье и вывел из-за стола.

Она, ничего не понимая, смотрела на дядю во все глаза.

Выведя из кухни, он открыл входную дверь и указал на курятник. Подтолкнул ее вперед.

— Так, там же