Он закивал и снова указал в сторону небольшого крытого строения.

— Не пойду! Я промокну и заболею.

Он снова кивнул.

— А мы, Юниль, значит, должны туда идти после бессонной ночи? Мерзнуть и мокнуть, чтобы ты яичницу съела, — проворчал Льюис, прекрасно поняв, что пытается объяснить племяннице Руни.

Я вконец растерялась. Пройдя вперёд, опустилась на лавку. Тело ломало. В голове шум.

А ещё и эти споры. С одной стороны, и ребята старались, с другой — кормить ребенка этим комком из непроваренной крупы опасно.

Обхватив голову руками, пыталась сообразить, как быть и чью сторону занять.

— Что у вас здесь происходит? — в коридоре показался Вегарт

Взъерошенный, босой и злой.

В кухне повисло молчание. Руни закрыл дверь и сделал вид, что его здесь вообще нет. Юниль, шмыгнув носом, взглянула обиженно на дядю. На Льюиса. Зыркнула настороженно на меня и понеслась к Вегарту. Обхватила его за ногу и повисла на драконе.

Ребята переглянулись и замерли.

— Мне свой вопрос повторить? — Вегарт обвел взглядом всех в комнате.

Его рука опустилась на голову Юниль. Потрепав ей волосы, он склонился и поднял её на руки.

— Рассказывай, крошечка, что они здесь устроили, пока я спал? — на его лице появилась совсем недобрая ухмылка.

Эта мелкая егоза аж расцвела. Оно и понятно. В доме мало того что появился взрослый мужчина, готовый таскать ее на руках, так он еще и потакает ей во всем. Я покачала головой, но ее было уже не остановить. Юниль нашла благодарного слушателя.

— Кашу варили. Гадкую, — начала она жаловаться по новому кругу. — Меня не слушались. Они совсем не умеют готовить — всё испортили. И ещё меня заставляют это есть! А мама шатается. Она еще болеет. Слушает их и не понимает, что меня пакостью пичкают. А я им говорила… Правда, говорила как надо.

— Так, — Вегарт прервал поток её слов. — Каша плохая, но есть её ты должна? Маму шатает, и никто не отвел её обратно в постель? Верно?

— Да. Она только пришла, — Юниль закивала, — но, я ей всё рассказать успела. И самое главное, они на улицу в курятник идти не хотят. Мокро там и грязно. А ведь можно просто пожарить яйца, и всё. Завтрак готов. Но они не знают, где у нас сковорода. Они ничего не знают и не слушаются!

— Юниль, — мне совсем не понравилось, что она ябедничает. — Эту кашу готовили для тебя. Старались. Будь благодарной. Никто не должен выполнять все твои желания. И главной тебя никто не назначал. Сейчас я схожу в курятник и принесу тебе эти яйца…

— Сиди, Грета, и не вмешивайся, — Вегарт хмуро сдвинул брови к переносице. — Тебе, вообще, подниматься нельзя было. — Услышав такое, аж растерялась. Вегарт же обернулся к парнишкам. — Вот мне интересно, а остальные, что есть должны были, а, ребятки? Амма, которая вчера еле ногами передвигала и старалась ради Юниль и Греты, готовя им зелья. А сейчас спит — не добудишься. Её чем потчевать собрались? Этим?

Он подошел к печи и заглянул в котелок. Взял ложку, поковырял в каше.

— И ты это ела, Юниль? — его голос тал ещё злее.

Кто-то явно не выспался.

— Вегарт, я не повар, — четко произнес Льюис. — Что мог, то и сделал…

— А ума не хватило бульон простой сварить? — резко оборвал он его. — А после просто засыпать в него горсть крупы? Или ты уже мысленно в свой дворец вернулся к пирам и кухаркам. А жизнь, парень, штука подлая. Сегодня крестьянин, а завтра дворянин. И наоборот. Ты же с голоду сдохнешь с мясом в руках.

— Вегарт, я… — Льюис попытался что-то сказать в свое оправдание, да никто ему не позволил.

— Ты вот этим ребенка моего пичкал?! — на стол полетел котелок.

От страха я подскочила.

— Сядь, Грета, — голос генерала мгновенно стал мягче. — Юниль, иди к маме. Будет вам сейчас хороший завтрак.

Он осторожно усадил дочь рядом со мной и поставил котелок ровно. Каша в нем чуть отлепилась, и часть её осталась небольшим комком на столе.

Моргнув, не понимала, как относиться к словам Вегарта. Стоит ведь злой, ледяные глаза источают гнев, но при этом страх перед ним просто исчез.

Знала, что если слово поперек ему скажу — ничего мне не будет.

— Они старались, Вегарт, — я всё же не смолчала. — И они устали. А Юниль слишком избалована…

— Она ребенок, — нет, он не закричал, и даже голос не повысил. — И она хочет есть. И ладно бы продуктов не было, и эта каша — всё, что было доступно. Но, нет же. Полный погреб, готовь — не хочу. Если не лень или руки не кривые. А у тебя, Льюис, они кривые или лень у тебя? Руни, а ты? Среди женщин рос, и ни разу не хватило ума хоть подсмотреть, что и как они готовят? Что вы за увальни?

Брат прикусил губу и опустил голову. Ему было стыдно. Да и Льюис притих. Взгляд отвел.

— Вегарт, они не обязаны… — снова попыталась я оправдать горе поваров.

— Я плохо знаю традиции волков, Грета. Может, у вас и не принято заботится о своих женщинах. Болеет или нет — иди и готовь мужику. Может, поэтому Руни и неспособен простой суп сварить и накормить близких. Это мне неизвестно. Да и что там у ведунов в головах, тоже, признаться, не ведаю. Но дракон обязан ухаживать за близкими. Льюис мой воспитанник, а это, считай, семья. И он должен был позаботиться о вас, пока я сплю. Потому что часть семьи. А он этого не сделал. Вот теперь мне интересно, ему было лень, или руки кривые?

Вегарт уперся ладонями в стол и выглянул в окно.

В комнате опять стало тихо.

Дождь усиливался. На тропинках виднелись огромные лужи. Грядки, что я старательно формировала, расползлись.

— Руки кривые, — наконец, выдохнул Льюис и, взяв корзинку, пошел к двери.

Руни быстро побежал следом. Оба вышли под дождь и направились к курятнику, утопая по щиколотку в холодных лужах.

— Зачем? — выдохнула я. — Можно же было просто спуститься в погреб.

— Затем, что ума не хватает, — Вегарт распрямился. — Вот пусть и наживают опыт. Я ещё раз повторяю, Грета, дракон обязан позаботиться о своей семье. И здесь либо он часть нашей семьи, либо нет. Его выбор. Он его обозначил, а, значит, пусть идет и собирает эти яйца, и заботиться о ребенке. Юниль есть эту гадость не обязана. И всё тут! Не обсуждается! Да и ты с Аммой тоже.

— Сурово, — шепнула Юниль. — Но каша, правда, гадкая, мама.