оказался верен своему слову. Сбросив подушки на свободную постель Юниль, он аккуратно перенес меня на нее и уложил, укрыв одеялом. Все мои попытки убедить его, что способна помочь, были просто не услышаны. Он пропустил всё мимо ушей.

Шатаясь, собрал действительно перепачканную простыню, скомкал её и отбросил в сторону. Достал новую и принялся стелить.

Я даже засмотрелась. Руни на такие подвиги был просто неспособен.

Хотя, может, я не все знаю о брате. Но вот именно этот дракон мастерски подворачивал ткань под матрас.

Быстро справившись, он обернулся на меня. Немного подумал и, отогнув ширму, выглянул в коридор.

— Мне зелье до утра ждать? Или полагаете, кашель сам исчезнет?

От громкого окрика я вздрогнула. Те, кто был на кухне, кажется, тоже. Потому как что-то там загремело и послышались голоса.

Спустя мгновение показался Руни с кувшином и кружкой.

Передав всё Вегарту, он быстренько скрылся.

— Умники! Нашли кого заслать. Думают, что брату твоему я ничего не сделаю… — проворчал мой дракон. — Хотя чего скрывать, правильно думают. Он от меня уже всё выслушал. Додумался же пойти у женщин на поводу. Бежать неизвестно куда с ребенком на руках. С пожилой бабушкой.

Он поставил на стол кувшин и обернулся на меня. На его лице расцвела такая зловещая улыбка, что я невольно сглотнула, поморщившись от боли. Что-то мне подсказывало, что и я ещё не всё услышала от него.

— Не смотри на меня так, Грета, — он усмехнулся, — я тебя просто отшлепаю, как вылечу. Перекину через колени и как прилажусь ладонью к твоему пышному заду разочек. Чтобы помнила.

— Не нужно, — я смутилась. — Ты прекрасно знаешь, чего я опасалась. И до сих пор думаю — не сыграй с тобой боги злую шутку и не подложи в истинные не просто волчицу, а феру своры бешеных, Руни бы ты убил.

Он замер с кружкой в руках. Тряхнул головой и, взяв кувшин, принялся наливать зелье. В комнате стало тихо. И это странно нервировало.

— Злую шутку, говоришь? — наконец, произнес он. — Нет, Грета, я всегда был любим богами. Всегда! И в этот раз они меня на руках в эту деревню принесли. Ты испугана, затравлена братом. Я не про Руни, конечно. Видела такое, что и спрашивать страшно. Поэтому ты и не понимаешь, как мне повезло. Да я счастливчик, моя фера. Я же пришел сюда забрать эти земли. Плодородные, богатые. Я год вынашивал план вместе с братом, куда лучше пойти и чьи головы снести. Но, — он качнулся и зевнул, — завоевать — это одно, а удержать — другое. Дети мертвого ханыма всегда угрожали бы мне и моим потомкам. Убить? Да, это идеальный вариант. Я никогда не скрывал от тебя, кем являюсь, Грета. И всегда говорил открыто и честно. Это я добил твоего отца. Я пытал твоего брата Гасми. Айдан лишь доделал то, что я начал. Я всегда был палачом, потому как жалости во мне не так много, как в моём благородном брате. Убил бы я тебя после того, как заселился в твой дом? Как узнал твою семью, держал на руках маленькую Юниль? Нет, конечно. Я не чудовище. Скорее бы отослал на юг и пригрозил, что если вернешься — отшлепаю, — он тихо засмеялся. — Ты всегда была бы под присмотром. И Руни тоже. Но всё сложилось иначе. Куда лучше. Я встретил истинную. Женщину, при виде которой сердце замирает, — он улыбнулся и взглянул на меня. — И она оказалась единственной законной наследницей земель. Твои братья — бастарды. Все. И только твой супруг имеет полное право назвать эту землю своей. Мне даже делать больше ничего и не нужно. Убить Бирна, потому как этот бешеный творит здесь беззаконие, и всё. Я фер. А ты говоришь — злая шутка. Нет, любовь моя, ты — дар богов и никак иначе. Бесценный дар!

Он протянул мне кружку с зельем. Я же слегка ошарашенно смотрела на него.

— Я тебе выгодна? — наконец, выдохнула.

— Нет, ты мною любима, Грета, а остальное — приятное наследство, упрощающее всем нам жизнь, — он зажмурился и моргнул. Сон одолевал, и Вегарту всё сложнее было стоять на ногах. — Руни для меня не представляет опасности. Он просто брат моей истинной, и всё. Но, если честно, мне не хочется, чтобы кто-то знал о нем. Всегда найдутся те, кто захочет использовать его в игре против меня. Так что я ещё думаю, а стоит ли мне воспользоваться подарком судьбы в твоем лице, или же скрыть, кто есть моя женщина, и обезопасить всю семью. Об этом я буду думать завтра и на свежую голову, а пока я валюсь с ног, Грета. Но у нас проблема, — он зевнул, прикрывая рот рукой, и взглянул на кровать. — Мы не поместимся на ней вдвоем. А без тебя спать я не согласен.

Я сделала глоток и закашлялась. Во рту разлилась горечь.

— Да, он противный, — Вегарт кивнул. — Мне стоило больших трудов в тебя это вливать. Как спать будем? Здесь же мне одному не уместиться…

— Просто сдвинуть две кровати, — выдохнула и заглянула в кружку.

Почти полная.

— Пей и не разглядывай, — скомандовал он и подошел к койке, на которой сидела я.

Осмотрел её и рывком поднял. Передвинул и расплылся в довольной улыбке.

— Грета, пока ты не выпьешь всё, я буду стоять над твоей душой.

Закивав, я не могла поверить, что в нем такая силища. Так просто поднять и кровать, и меня на ней. Сделав глоток, снова скривилась, но деваться было некуда. Вегарт нависал надо мной грозной скалой.

И так глоток за глотком. Пока пила, наблюдала, как Вегарт раздевается. Одним рывком стянул грязную рубашку. Расправил плечи, демонстрируя мне широченную грудь. Взялся за ремень на штанах. От волнения я отхлебнула больше и, не заметив вкус этой гадости, проглотила. На лбу проступили капельки пота. То ли от волнения. То ли жар спадал. Не до того было.

Оставшись в одних подштанниках, Вегарт с лукавой улыбкой уставился на потную пунцовую меня.

Я допила всё до конца и протянула ему кружку, отвлекая от последнего куска ткани на его теле. Очень хотелось верить, что это сработает. И мне не придется сейчас заливаться краской стыда ещё больше. Потому как я соглашалась только на объятия, и ничего, кроме этого.

Вегарт тихо засмеялся и взял кружку. Развернулся к столу, и его слегка повело. Ухватившись за спинку кровати, он тряхнул головой.

— Кажется, это предел моих сил, — пробормотав, он отставил графин и пошел ко мне. — Я так устал,