поднимая руку, подобный же клич Христу (laudes Christo), например: «Осанна Сыну Давидову» или пресловутое «Маран-афа», что значило – «наш Господь грядет»[172].

159. Фреска в развалинах монастыря в Сакара близ Каира

160. Фреска капеллы в развалинах Бауита в Египте

В разряд оригинальных иконографических мотивов, появлявшихся, как сказано выше, в период V–VII столетий среди сиро-египетских ветвей древнехристианского искусства, входит опыт представления Божией Матери Млекопитательницы, или кормящей грудью Младенца Иисуса. Такого рода изображение в коптской живописи, недавно открытое при раскопках в Саккара[173] и относимое ко времени до завоевания арабского Египта (640–641), представляет (рис. 159) Божию Матерь, сидящую внутри пышного кресла и кормящую Младенца, Который обеими руками держится за руку Матери, подающую Ему грудь.

Натуралистическая и грубая простота изображения, расточающего, правда, драгоценные камни в виде украшений кресла, а затем и бесформенная юность лица Марии, придают этому изображению более или менее случайный характер, вне слагавшихся современных иконописных типов. Нельзя, однако, не остановиться на одной странной, но характерной детали: Младенец представлен в этом изображении в возрасте по крайней мере трех, четырех лет; эта подробность напоминает, что именно в Египте слагались легендарные сказания о чудесном Его возрастании. В остальном весь тип имеет обычные сирийские черты, усвоенные, как известно, коптским искусством, если не Александрией (рис. 160, с фрески в Бауите).

161. Пластинка слоновой кости на окладе Евангелия в Меце

Очевидно, в известной связи с настоящим изображением должно стоять и удержаться на своеобразной натуралистической почве древне-романского искусства рельефное изображение Божией Матери Млекопитательницы на окладе (рис. 161) из слоновой кости Евангелия в Меце, относимом к IX веку[174]. Божия Матерь изображена здесь на широком карловингском троне, поставленном на высокий пьедестал, кормящею Младенца и в то же время беседующею с мамкой, которая готова принять Младенца в припасенное покрывало. Справа, на ступеньке пьедестала, приютился в позе дремлющего праведный Иосиф – следовательно, это тема изображения Рождества Христова.

Каким именно путем данный иконописный мотив (не тип в собственном смысле слова, так как о типе Божией Матери Млекопитательницы можно говорить только с XIII века) появился в коптской и карловингской иконографии, пока нет никаких указаний: мотив этот мог сохраниться от древнехристианского искусства и народиться в самом коптском искусстве, переходы из которого, через посредство южной Италии и Франции, в карловингское искусство уже указаны.

Но подобного типа не находим пока в византийском искусстве и, принимая во внимание цветущую пору его в IX–XII веках и определенно строгую выработку его иконографии, считаем, что типа Божией Матери Млекопитательницы в византийской иконографии не было, а его появление в ново-греческой иконописи XIV века есть результат западного заимствования.

Что же касается изданной Н. П. Лихачевым[175] вислой печати Романа, митрополита Кизика, с изображением Божией Матери на престоле, кормящей грудью Младенца, то требовалось бы еще доказать, что эта печать древнее XIII–XIV столетий. Помимо того, подобные мелкие памятники не дают оснований гадать о существовании этого типа в иконографии или в иконописи: в той же Византии, конечно, было много икон, принесенных с Востока, но не все эти иконы были восприняты в византийскую иконографию, и, как увидим ниже, самый тип Одигитрии был известным образом переработан, прежде чем из сирийского стал византийским.

Резные древнехристианские кресты греко-восточного происхождения, представляющие складни из двух смыкающихся выпуклых створок, представляют любопытный разряд древностей, начавших выступать на поверхность земли и на платформу археологической науки в самое последнее время, т. е. приблизительно с 70-х годов прошлого века. В настоящее время в различных музеях или собраниях набралось этих крестов-складней уже несколько сот, и можно надеяться, что в ближайшем будущем они составят наконец предмет внимательного изучения и особой монографии, которой они вполне достойны.

До настоящего времени находки крестов-складней сделаны почти на всем побережье Средиземного моря, как-то: в Египте (значительное большинство находок именно оттуда), в Сирии (коллекция Киевского Музея), в Греции, на северных берегах Африки и в развалинах Карфагена, в различных местностях Италии (сравнительно мало; преимущественно – в Сицилии), в Крыму (Херсонес, Феодосия) и на берегах Кавказа. Период времени, к которому относятся все эти предметы, значительный: начинается приблизительно уже в VI столетии и протягивается до конца XIV века включительно.

Называть эти кресты «тельниками», как принято в последнее время – потому, между прочим, что, действительно, существовали «тельники» складной формы, с частицами святых мощей внутри, при том носившиеся на груди представителями высшей церковной иерархии, а равно и светскими правителями – неправильно, так как, в действительности, «тельниками» они никогда не были, и не только бронзовые, но и золотые (редкий образец подобных крестов, происходящий из Гаэты, находится в Ватиканском Музее), а употреблялись частью для подвешивания к ним кадил, почему и местонахождение их в большинстве случаев – развалины церквей.

Доказательства этого употребления находятся почти на каждом из подобных крестов и заключаются в двойной паре ушков, отлитых вместе с крестами, наверху и внизу креста: в эти ушки продевались цепочки, обыкновенно средние, которые держали крышку кадила и за которые эта крышка приподнималась. Затем, подобного же рода золотые и серебряные кресты, хотя уже не складные, служили для подвешивания под алтарями вотивных венцов, голубей и лампад. Понятно, все бронзовые кресты назначались имитировать золотые и потому иногда носят следы позолоты.

Способ их украшения первоначально ограничивается почти исключительно резьбой вглубь, по тонко вышлифованной поверхности обеих сторон креста; затем, уже приблизительно в IX веке – вероятно, под влиянием распространившихся восточных приемов – резьба сопровождается еще так называемой насечкой, т. е. инкрустацией свинцом и серебром. Приблизительно с XI века резьба сменяется литейной отливкой рельефных изображений, которые потом становятся в XII и ХIII столетиях почти исключительным способом украшений, часто также с эмалевыми фонами; в этом периоде резьба почти всегда сопровождается инкрустацией[176]. В общем, легко можно было бы разделить складные кресты на два основных типа: древнейшего периода – исполненных резьбой, и позднейшего периода – литых складней.

Изображение Богоматери занимает на этих крестах, как известно, обратную сторону креста, так как лицевая сторона всегда занята изображением Распятого. Эта обратная сторона украшается или, обычно, одним изображением Богоматери, или же, по краям креста, еще медальонами с головными изображениями четырех евангелистов; иногда же по сторонам Богоматери представлены какие либо святые или два ангела. При этом, в