Первого сына всегда отдают, это не обязательство, но иначе никто из нас и не мыслит. А кто-то и двоих, и троих сыновей. Отдать мальчика в учение в клан кшатри – это почетно. Моим родителям повезло, второй у них родилась девочка, за год до того, как меня забрали. Я прекрасно понимаю, каково матери расстаться со своим ребенком.

– Но твой сын, когда родится, пойдет по этому же пути? – спрашиваю я, уже зная ответ.

Немного дико для меня. Но такие уж порядки и обычаи Империи, сложившиеся очень давно и не на пустом месте.

– Да. Осуждаешь? – внимательно смотрит Харшшад.

– Нет. Просто пытаюсь понять. Что происходит с кшатри, когда он женится?

– Нас переводят на службу, где от нас не будет зависеть жизнь императорской семьи. Местные органы власти на планетах, административные должности, кто-то идет в Звездный флот, или в телохранители менее значимых для Империи шайрасов. Выбор велик. Часто, женившись, кшатри селятся на планетах жен, ведь своей родины у них нет, – открывает он для меня особенности их клана.

Тоже разумно и понятно.

– А сейчас расскажу самое интересное, как жена принца ты и так узнаешь, – делает небольшую паузу Харшшад. – Срок первой трансформации для кшатри наступает гораздо раньше, чем для обычных наагшайрасов, лет в тринадцать – пятнадцать. Наставник определяет, когда его подопечный готов. И мы трансформируемся чаще, не только при необходимости, а для тренировки столь сложного навыка. К тридцати годам оборот кшатри занимает всего шесть часов от начала изменения. К этому возрасту мы почти не чувствуем боли. Зачем это нужно? При выполнении заданий скорость может решать. И что немаловажно, самая быстрая регенерация у шайраса во время перехода в другую форму. Мы пользуемся данной особенностью, чтобы выжить. Так и я обернулся после выстрела в грудь, залечивал рану. И обстоятельства вынуждали меня принять более боеспособную форму. Моей наиважнейшей целью было – спасти тебя любой ценой, и я намеревался ее выполнить. Если бы Анишшасс не появился, я бы действовал в одиночку. Ханне, возможно, и не смог бы помочь. Есть еще кое-что.

Что же еще такого загадочного скрывают имперские воины?

– Когда мы растем, перед трансформацией нам вводят специальные составы, мы называем их коктейли, изготовленные индивидуально на собственном яде шайраса. Тогда организм воспринимает его как часть себя и встраивает в свою структуру. Это важнейшая и наибольшая доля медицинских разработок шайрасов. Если люди лечат онкологию и патогены, то мы занимаемся этим. Коктейли существуют разной направленности, одни из них формирует кости очень прочными. Другие обращены на мышечную массу, делая ее более восприимчивой к тренировкам, – поясняет Харшшад некоторые нюансы. – Кшатри крупнее, сильнее и выносливее среднестатистического шайраса и без коктейлей. Это произошло в результате регулярного жестокого отбора. Как гласят древние рукописи Давней истории, в далекие времена слабых и мелких детей убивали. Сейчас же, они просто остаются в семье. Уже несколько веков нам разрешено женится не на женщинах нашего клана, и тогда могут рождаться более слабые мальчики. Но данный выбор не поощряется. Поэтому мы часто ищем себе спутницу жизни среди своих, из тех, что хоть как-то подходит. И желательно успеть определиться до того, как судьба сделает выбор за нас. Нам очень важно оставить наследников для Империи. Тут мы менее свободны, чем дети Императора, они женятся только на тех, кого выбрал их нос.

– Значит вашими спутницами могут быть только женщины-шайрасы? – делаю свои выводы я.

– Что касается человеческих женщин, с ними у нас всегда сильное потомство, – кивает мне Харшшад. – Но шанс найти такую жену невелик, и так будет пока Договор не подписан. И какая человеческая женщина, воспитанная в других реалиях отдаст своего ребенка?

Как же у них все сложно! И так мало шансов быть счастливыми. С подобным воспитанием и взглядами на жизнь. Когда долг превыше всего.

Но у меня появились вопросы к их спецсоставам, если вспомнить Императора и его сыновей. Они просто крупные или тоже…

– Так и Шанриасс проходил через изменение под вашими коктейлями? – нетерпеливо выпаливаю я.

Харшшад довольно улыбается:

– И Император, и его сыновья. В меньшей степени чем кшатри, но они более живучи, чем обычные шайрасы. Тренировать как нас, членов императорской семьи никто не будет. Остальные же многочисленные войска состоят из обычных наагов, прошедших отбор и тесты при поступлении в военные учреждения.

А я-то думала, меня уже ничем не удивишь! Мне становится понятнее, почему тогда от удара байком по голове, Шанриасс пострадал относительно несильно, даже учитывая защитный шлем.

– Поэтому выстрел в грудь не убил тебя, – продолжаю я.

– И почти не повредил. Да, я был ранен, но пули были обычные, мои кости выдержали, внутренние органы не пострадали. Наверное мне просто повезло. К сожалению, Вишша достался выстрел в голову. И пули были другие, они прошли внутрь черепа. С таким даже кшатри не справится.

Значит того воина звали Вишша.

Мы обнаруживаем, что наш чай закончился, и просим Миррасса заварить новый.

– Когда в меня выстрелили, решение пришло мгновенно. Я притворился умирающим. Стал реже дышать, замедлил сердцебиение, насколько позволяет возможность организма, чтобы обмануть противника и не умереть. В тот момент это решение сильно затормозило регенерацию, но солдаты, что тащили меня, поверили в мою скорую смерть. Учитывая немалый вес, меня бросили в ближайшем подсобном помещении, между собой обсудив, что возьмут вечером каталку, помощников и откатят тело в морг. Так как Вишша уже был у них для исследований, они не особо торопились.

Чувствую, как сильно дрожат мои руки, вынуждая поставить чашку на столик. Харшшад заметив, двигается ближе и мягко берет меня за предплечье.

– Если хочешь, мы отложим разговор, – предлагает он.

Мотаю головой в стороны. Не стану откладывать.

– Нет, Харшшад. Продолжим. Я в порядке.

Оценив мое состояние, капитан кшатри вновь кивает.

– Как только они ушли, я нашел как выбраться. В помещении была шахта, уходящая вниз, закрытая дверцей с замком, я ее просто выломал. Пролезть мне было трудно в узкий люк, – хохочет он. – Тем более с ранением. Но все же удалось протиснуться. И даже пристроить дверцу на место. Я спускался, опираясь спиной и ногами в противоположную стену. Думал, если свалюсь вниз, то конец придет не только мне. Ни на минуту не оставляла мысль, что должен вытащить тебя. Убежище я нашел в подвале, выбрал заброшенный склад. Сваленные в кучу коробки и пыль толстым слоем говорили об этом. Там и камер слежения не было – оставленная часть тюрьмы. Забаррикадировал вход старыми стеллажами и приступил к трансформации. Никогда я