фигур. Напарник Макса Бури — некто Гера — был тем, кто оставался для неё загадкой. Это имя звучало неоднократно из уст Бури, но его истинная роль оставалась неясной.

—Эти козлы что бессмертные? — снова услышала голос чуть правее себя Касанда. На этот раз, говорящим был второй, тот что покрепче фигурой.

—Почему фотонные мусора застыли? — продолжал тот же парень.

Это выражение Барбара слышала уже не раз — и всегда в адрес полиции. Однажды, после того как она столкнулась с этим словом, ей стало любопытно, что оно значит. Она зашла в лайннет, поискала определение и, когда прочитала, почувствовала раздражение. Это слово оказалось не просто неуважительным термином, но и ярким символом неприязни, затаённой агрессии. Поняла, что для говорящих это было больше, чем просто оскорбление — это был способ выразить презрение ко всему, что связано с властью, порядком, контролем.

Касанда почувствовала холодок в груди. Подобное отношение к ним, как к мусору, вызывало у неё внутреннее отторжение. Ведь она понимала, что подобное слово, эти грязные крысёныши используют и в её адрес. Хотя, в мире, где сила и контроль играют основную роль, никто не остаётся чистым, даже если носит форму закона.

Барбара почувствовала, как в ней закипает желание наказать этих парней, заставить их почувствовать всю свою ничтожность, но внезапно осознала нечто важное. Она ведь такая же, как и они. Так же ненавидит власть и систему, которая всё давно решила за неё. От этих мыслей стало даже легче на душе. Получается, она была не единственной, кто так чувствовал. Её внутренний протест не был изолированным — это было общее состояние людей, затравленных и безоружных перед лицом системы.

Гул марширующих ног с западной стороны улицы привлёк её внимание. Это был не просто шум, а целая угроза, ощущение наступающего неизбежного. Взгляд Барбары переместился к синтелику, который в ту же секунду выдал сообщение, выводя его на голографический экран перед лицом. Степень важности сообщения — код красный. Все офицеры, стажёры, механоиды и работники смежных сфер, так или иначе связанных с полицией, должны были срочно покинуть квадрат по заданным координатам.

Барбара, не разглядывая долго цифры, мгновенно поняла, что находится в самом центре этих координат. Сейчас её радовало только одно: даже если бы она и хотела подчиниться приказу, она не могла бы этого сделать. И никто её не осудит. Она не станет жертвой системы, не спишут её действия на халатность, не привяжут отсутствие субординации. Это было её маленьким утешением — она была свободна, даже если свобода заключалась в возможности не подчиняться.

Силуэты шагающих противников Бури быстро приближались, словно тени, медленно вытягиваясь в тусклом свете. Это были мехи Империи. Насколько могла судить Касанда, перед ней была сила третьего отдела ДЛУ — элита, силы специального назначения с уровнем угрозы, красным по всем стандартам.

Шестнадцать тяжёлых машин двигались неторопливо, но с безошибочной точностью, как хищники, собирающиеся напасть. Они приближались к главному виновнику этих событий, словно решив, что наконец-то настал момент для расплаты. К чести Макса, два меха Амниума и Протуберанец оставались на месте, не сделав ни одного шага назад, не пытаясь уйти. В этом стоял их протест, их стойкость.

Барбара чувствовала, как её сердце начинает биться быстрее, и с каждой секундой она всё больше гордилась этой троицей. Она переживала за них так, словно была одним из этих трёх повстанцев, готовых встретиться с лицом к лицу с гигантским железным кошмаром. И хотя понимала, что она не может ничего изменить в этом моменте, её мысли были с ними. Каждый шаг, каждое дыхание этих машин несли в себе тот самый момент истины, в котором решалась судьба.

Приблизившись на расстояние двадцати метров, Скальпы выстроились в строение — полумесяц. Очевидно, их командир решил, что раз троица стоит неподвижно на месте, то они уже мысленно сдались. По крайней мере, так себе представляла ситуацию Касанда. Но она, как свидетель всех событий, прекрасно понимала, что в закромах Макса скрыт не один сюрприз.

Небо потемнело от бесчисленного множества дроидов и дронов, заполнивших пространство. Барбара заметила множество знакомых логотипов и эмблем. Большая часть в небе была занята дронами новостных телеканалов, электронных издательств и независимых блогеров, стремящихся запечатлеть каждый момент для своей аудитории. Среди них угадывались несколько сиротливых силуэтов 4СС2 — более авторитетных игроков.

Вероятно, всё это было частью показательной расправы, жестокого театра, устроенного для публики.

Касанда, в своём внутреннем мире, не могла не усмехнуться, вспомнив свой поход в метро. Тогда уже было устроено нечто подобное — казнь, демонстрация силы, всё с теми же кровавыми следами. Теперь же их останки находились на этой улице в раскорёженных и сгоревших корпусах автомобилей, оставаясь мрачным напоминанием о неизбежности насилия. Это было жестоко и мерзко, но она уже почему-то начала привыкать к этому уродливому театру абсурда.

—Приказываю сложить оружие и сдаться, — прозвучал властный голос через громкоговоритель одного из Скальпов. — Мы точно знаем, что ты внутри Амниума, Макс Буря. У тебя нет шансов, не устраивай цирк, приятель. Давай закончим всё быстро и без лишних проблем. Ты ведь сам понимаешь: сопротивление только отсрочит твою участь и продлит агонию.

Голос был холоден, в нем не было ни тени сомнения. Скальпы явно чувствовали за собой преимущество. Они пришли сюда победить. Их уверенность была непоколебимой — ничего не сможет остановить их.

—Да ладно, — прозвучал насмешливый голос Бури в ответ из динамиков Амниума, — На этот раз вы решили обойтись без крейсера? А почему так? Я помельчал в ваших глазах? Или вы решили, что шестнадцати ржавых кусков металлолома с болванами внутри хватит, чтобы быстро справиться с задачей?

Барбара внутренне ликовала. Голос этого мужчины, который она слышала, словно луч света разрезал свинцовые тучи, что сгустились над ним. Верно, она не верила в победу этого повстанца — уж слишком всё было очевидно. Полностью вооружённые мехи Империи против "пустых" двух мехов и одного андроида. Исход казался предсказуемым. Но его позиция, его борьба... она была чем-то больше, чем просто сопротивлением. Она была вызовом всему, что вокруг них. И, несмотря на всю очевидность исхода, эта борьба зажигала в Барбаре огонь перемен, который она давно не ощущала.

—Ты сам выбрал свой путь! — ответил Скальп, и его слова звучали, как пафосная речь, обращённая к публике, словно он играл свою роль на сцене.

Чрез секунду Скальпы выстрелили короткой пробной очередью из своих орудий. Калибр их пушек был