было бы вести учёт, но с этим пока возникли проблемы. Матросы тащили продукты на скорость, и мы с Мишей едва успевали всё это дело разбирать. Что-то туда, что-то сюда, что-то на «домашнее задание», — так мы обозвали вечерние игрища с вакууматором на борту «Ржевского».

Харчей было так много, что постепенно мы с Мишаней разошлись в две смены, дневную и ночную. И теперь два казана, — один с вареньем, а другой с рассолом для закруток, — кипели двадцать четыре на семь. И ещё ведь про ретрит надо было не забывать; там ведь уплочено!

Так…

Что до рыбы, то и её в аномальном мире оказалось более чем дохрена. Если повернуть от входа в пещеру направо и звиздовать придерживаясь скалы, то рано или поздно можно было наткнуться на горную речушку. Полноводную, быструю и нереально богатую на живность.

На стремнине держались целые косяки аномальной рыбы. Интересные новые вкусы, интересные новые текстуры, интересное новое всё, — да взять хотя бы тех угреобразных рыбёх, у которых мясо при жарке голубело. Из минусов — самые крупные экземпляры тянули максимум на килограмм и при разделке мороки с ними было не избежать.

Но мы и не морочились.

Рыбу сносили в минусовую пещеру, а потом обливали водой, постепенно формуя её в ледяные брикеты. Будет нам с Мишей занятие по пути в Питер — лопатить её по мере оттаивания. Что-то на засолку, что-то на копчение, что-то на бульон и в консервы, а что-то… что-то очень хочется оставить сырым и для этой цели я пока что не придумал ничего лучше, чем остановиться в Подпорожье и пригласить на борт ледяного мага-стихийника.

За вознаграждение, само собой.

И само собой за очень щедрое, — подразумевающее молчание. Если найдём такого товарища, будет просто сказочно. Пускай придержит продукты до тех пор, пока на «Ржевском» не встанут морозильные камеры.

Так… что ещё?

Птица к нам прилетела сама.

— Птица-Тупица, — не помню кто первый сказал, но название прижилось сразу же. Так же, как и «Дуролёт», «Долбодятел», «Фаталютка» и «Пёстрая Суицидушка». Имён ей, на самом деле, было не счесть, и каждый как мог упражнялся в остроумии.

Так вот. Раз в день на закате целая стая дуролётов со всей дури расшибалась о скалу, у подножия которой мы разбили лагерь. То ли по глупости, то ли по каким-то законам собственной природы, а то ли из-за несчастной любви или проблем с долгами… хер его знает. Но в любом случае, нам оставалось лишь собирать, ощипывать, ошпаривать и потрошить. Ах да! Ещё стараться, чтобы нас самих случайно не зашибло падающими с неба тушками. И загодя прикрывать казан с вареньем, чтобы эта летучая мерзость его не испортила.

На вкус птица-тупица была простовата. Никакой изысканности, никакой благородности, ну так на то мы и повара. Главное, что она аномальная, а значит дорогая. Всё остальное догонится специями, гарнирами и подачей.

С мясом же пока была беда. Медвежьих крылышек мы собрали в промышленных масштабах и тоже бросили в мороз, но на этом разнообразие как бы всё. Мы бы и рады были схарчить кого-нибудь ещё, да вот же… некого.

Кажется, мишко-бабочки были доминирующим и единственным видом в округе. После долгих прений, самих медведей было решено не жрать. Жалко стало. Всё-таки одному млекопитающему непросто угандошить другое млекопитающее, тем более такое вот плюшевое и милое. Встал бы вопрос о выживании — тогда понятно, а так… Ладно. Работы хватало и без медведей.

Долги ли, коротко ли, а сегодня настал пятый день экспедиции. И уже к утру мы перевыполнили норму по запасам так, что пора бы остановиться. Часть ночи я провёл в попытках провести хотя бы частичную инвентаризацию и составить наброски для меню гастротура, но после двухсотой позиции плюнул. И так ясно, что всё уже сошлось и всё получится. Пофантазирую потом, в более спокойной обстановке.

Итак…

— Станислава Витальевна, пляши! — набрал я управляющей ещё на борту «Ржевского».

— Пляшу, Каннеллони. Что случилось?

— Аномальщина есть, и её много. Откуда взяли пока рассказать не могу, но главное, что наш круиз теперь соответствует заявке. Во-о-от… а что там с продажами?

А с продажами всё было просто замечательно. Стараниями Саши Дадариной, уже целая половина билетов была выкуплена — именно по той стоимости, по которой мы и рассчитывали. Плюс бабки, которые стрясли с ретрита и вуаля! Сложилось!

— Доверяю тебе целиком и полностью, — сказал я Стасе. — Пожалуйста, начни готовить ремонтников, отделочников, электриков и всю ту братию, которая приведёт теплоход в порядок. Посмотри мебель, инвентарь и вот-это-вот-всё. Чтобы к нашему приезду рабочие были готовы приступить.

— Сделаю…

Человек всё-таки Малыгина. Человечище! Организатор с большой буквы, и в перспективе соучредос кулинарной империи Каннеллони. Делегировать — моё всё, а потому нагрузка на неё со временем будет лишь повышаться и повышаться. Чтобы не сломалась, придётся масштабировать, выдавать штат подчинённых и двигать выше. А чтобы было интересно, подкинуть процент. Оно и для мотивации полезно, и по-человечески… всё-таки с самого начала вместе, с самой первой пляжной вечеринки.

Так…

Ладно.

Получается что? Получается, что круиз состоится и главная задача выполнена. И тут же мне вспомнилось, что она не главная, а главная тем временем — выжить. Добраться до Питера, занести взятку местным ребятам из Цепи и избавиться от грёбаного Сидельцева.

— Сорок три, сорок четыре…

— Миша.

— … сорок пять, сорок шесть…

— Миш.

— … сорок семь…

— Мишаня!!!

— А? — Кудыбечь прекратил отжиматься и подскочил на ноги. — Что случилось?

— Иди поспи. Понимаю, будет сложно, но надо.

— Ага, — кивнул бородатый.

— И Иоганна Михалыча с собой забери, ему тоже не помешает.

— Ага, — и без лишних слов двинулся исполнять.

Знатно его всё-таки вштырило.

— Ну что? — спросил я у Агафоныча. — Готов?

— Готов, — кивнул сенсей.

Ярыш-Ага окончательно озверел от медитаций и на сегодня затребовал выходной. Катюха с Сидельцевой сменили его на посту гуру, — по плану они сегодня учат рыбинских аристократок как-то правильно дышать. Так что в очередную разведывательную прогулку по параллельному миру мы отправлялись вдвоём. Пускай Ярышкин развеется, да и вообще… давненько мы с ним не общались по душам.

— Слишком всё как-то безобидно, — сказал я, продираясь сквозь укроп. — Слишком всё просто. Не понимаю, почему вокруг аномалий такая секретность. Пропуска и вот-это-вот-всё.

— Не бывал, не знаю, — ответил Агафоныч. —