Джек позвонил в половине десятого.

— Тебе повезло, — сказал он лаконично. — Большую часть докладов после десяти лет хранения уничтожают, но, когда дело касается видных личностей, отчеты о расследовании пересылают на хранение в Управление безопасности. Я связался с Ларри Саггиотисом, который там работает. Он ждет тебя в полдень...

— Извините, сэр. Мистер Саггиотис просит вас к себе.

Сэм встрепенулся. Похоже, секретарша уже давно пыталась привлечь его внимание. «Что-то я сегодня сплю на ходу», — подумал он и пошел за девушкой по коридору.

Ларри Саггиотис оказался крупным мужчиной, чья внешность вкупе с фамилией подтверждала его греческое происхождение. Они обменялись рукопожатиями, и Сэм изложил тщательно отредактированную версию, объясняющую его интерес к расследованию этой катастрофы.

Ларри уселся в кресло и нахмурился:

— Сегодня прекрасный день, не правда ли? — начал он. — Но в Нью-Йорке — туман, в Миннеаполисе — гололед, а в Далласе — проливной дождь. Тем не менее в следующие двадцать четыре часа сто двадцать тысяч коммерческих, военных и частных самолетов поднимутся в небо и приземлятся на территории нашей страны. Вероятность того, что какой-нибудь из них разобьется, ничтожно мала. Теперь представьте себе, что мы испытываем, когда самолет, проверенный перед вылетом опытным механиком и управляемый первоклассным пилотом, при стопроцентной видимости, средь бела дня, вдруг врезается в гору и разлетается на кусочки.

— Самолет Дженнингса?

— Самолет Дженнингса, — подтвердил Ларри. — Я только что просмотрел отчет. Что произошло? Мы до сих пор не знаем. В последний раз с Джорджем Грэни связывался авиадиспетчер Ричмонда. Сообщений о неполадках не было. Им предстоял обычный двухчасовой перелет. Но они так и не прибыли в аэропорт назначения.

— Но вердикт комиссии — ошибка пилота? — спросил Сэм.

— Вероятная причина — ошибка пилота. Это обычная формулировка, означающая, что истинную причину катастрофы установить не удалось. У Грэни была довольно новая машина — «сессна» с двумя двигателями; инженеры утверждали, что самолет находился в превосходном состоянии. А вдова Вилларда Дженнингса выплакала все глаза, рассказывая, в какой ужас ее приводят маленькие самолеты, и о жалобах мужа на жесткие посадки Грэни.

— Выдвигалась ли версия о чьем-то преступном замысле?

— Мистер Кингсли, в таких случаях всегда предполагают возможность преступления. Прежде всего мы пытаемся установить, как мог действовать злоумышленник. Но существует множество способов, которые позволяют им не оставить следов. Например, в наши дни, когда самолеты напичканы электроникой, достаточно спрятать в кабине сильный магнит, чтобы вывести из строя все приборы. Двадцать семь лет назад это было невозможно. Но если кто-то «поработал» с генератором злосчастной «сессны», например, перетер или перерезал провод, самолет мог полностью потерять управление, как раз пролетая над горой. А вероятность обнаружить хоть сколько-нибудь стоящие улики ничтожно мала. Другая возможность — топливный переключатель. У самолетов такоuо типа два топливных бака. Когда стрелка первого показывает, что бак пуст, пилот переключается на второй. Допустим, что прибор неисправен — тогда у пилота нет ни малейшего шанса использовать топливо второго бака. А если использовать кислоту? Некто, не желающий, чтобы самолет добрался до места, мог оставить на борту дырявый контейнер с этой дрянью. В багажном отсеке, под сиденьем — не имеет значения. Кислота разъест провода через полчаса, а значит — дело в шляпе. Но в этом случае хотя бы доказательства преступного замысла найти легче.

— Какая-нибудь из этих версий рассматривалась при слушании дела?

— Не удалось собрать достаточно обломков, чтобы играть в такие игры. Пришлось лишь искать мотив. В данном случае зацепиться было абсолютно не за что. Чартерная линия Грэни процветала: страховой договор в недавнем прошлом он не заключал. Конгрессмен получал такое маленькое жалованье, что просто диву даешься. Конечно, если ты из богатой семьи, то можешь и не гнаться за высокими заработками... Кстати, я уже второй раз запрашиваю копию этого отчета. На прошлой неделе приходила миссис Грэни.

— Ларри, я попытаюсь убедить сенатора Дженнингс не настаивать на старой версии причин аварии. Конечно, я еще изучу отчет сам, но ответьте мне на один вопрос: есть ли какие-либо основания предполагать, что Джордж Грэни был неопытным или небрежным пилотом?

— Абсолютно никаких, конгрессмен. У него безупречный послужной список. Он летал всю Корейскую войну в составе авиаполка, потом работал несколько лет на государство. Подобный полет был для него чем-то вроде детской забавы.

— А как насчет оборудования самолета?

— Оно было самым современным. К тому же машину осматривали хорошие механики.

— Значит, вдова пилота имеет веские причины негодовать, что вину за катастрофу возложили на Джорджа Грэни?

Ларри выпустил кольцо дыма размером с бублик.

— Еще бы! Более чем вескую!

В десять минут пятого Пэт наконец дозвонилась до Сэма из вестибюля студии «Потомак». Не упомянув о вчерашней ссоре, она рассказала ему про Элеонор Браун.

— Я не смогла ее отговорить. Она полна решимости сдаться полиции.

— Успокойся, Пэт. Я пришлю к ней адвоката. Ты долго еще пробудешь в студии?

— Не знаю. Ты читал сегодняшнюю «Трибюн»?

— Только заголовки".

— Обрати внимание на второй раздел. Журналистка, с которой я встретилась у посла, узнала, где я живу, и вытащила на свет Божий старую историю.

— Пэт, я буду дома. Приезжай, когда закончишь дела в студии.

Пелхэм ждал ее в офисе. Пэт думала, что получит взбучку из-за «Трибюн», но шеф повел себя довольно сдержанно.

— Съемки в Эйпл-Джанкшене прошли хорошо, — сообщил он. — Вчера выпал снег, и эта грязная дыра выглядела просто великолепно — этакий городок Американской Мечты. Мы сняли дом Сондерсов, школу с детским приютом перед ней и Мэйн-стрит с рождественской елкой. И даже прибили на здание муниципалитета доску: «Эйпл-Джанкшен, родина сенатора Абигайль Дженнингс».

Лютер выпустил через ноздри струи дыма.

— Эта пожилая леди, Маргарет Лэнгли, прекрасный типаж. Классическая старая учительница. Ее рассказ о целеустремленности юной Абигайль и сцена, где она показывает школьный альбом, — просто конфетка. Очень удачный штрих.

Слушая Пелхэма, Пэт не могла отделаться от ощущения, что идея съемок в Эйпл-Джанкшене каким-то образом стала считаться его идеей.

— Вы видели материал, смонтированный сегодня утром? — спросила она.

— Да. Неплохо, хотя вы могли бы уделить побольше внимания работе сенатора за письменным столом. Эпизод с рождественским обедом вышел превосходно.