Покончив с этой работой, Эрвин откинулся на спинку кресла и потянулся. До штабного совещания оставалось десять минут. Слишком мало для командира «Магога», но вполне достаточно для Эрвина Канна. Он затемнил стены рубки и задействовал обзорные экраны.

Новичков от этого зрелища кидало в дрожь. Новички забывали о километрах железа между ними и открытым космосом. Увидев это впервые, Каин схватился за спинку кресла, чтобы не упасть, а Шпуля запутался в собственных ногах и упал-таки.

Заметно сплющенным полосатым чудовищем плыл в черноте Циклоп, и колоссальные вихри под его атмосферной дымкой казались застывшими, как на фото. Ближайший спутник недавно пересек терминатор, выйдя с теневой стороны на освещенную, и отбрасывал на планету тень-горошину. Улисс был далеко и выглядел маленьким серпиком. И звезды, звезды! Холодные, колючие, равнодушные – сколько же их!.. А выше и правее Циклопа разгоралось холодное зарево вокруг яркой точки – приближалась крупная комета, какие даже в таком месте, как Астероидная система, бывают не каждое десятилетие. Наверное, у кометы был и хвост, но прятался позади зарева. Опасности комета не представляла: по расчетам, отклонившись гравитацией Циклопа от своего курса, она должна была устремиться к солнцу и погибнуть в его лучах. Просто здоровенная глыба минеральной крошки и испаряющегося льда, слипшийся в ком космический мусор – а каково зрелище! Аж жуть для того, кто не привык к такому с детства.

И темный ужас для всякого, кто мнил о себе что-то на поверхности нормальной планеты. Только тут и поймешь, до какой степени ты ничтожная пылинка, атом, монада – вместе со всем твоим так называемым внутренним миром! Там ты знаешь это лишь в теории и поминутно забываешь – здесь это знание так и лезет в глаза. Проглоти его и попробуй не подавиться. Одни лишь местные не думают об этом, они привычные…

Мысль залетела в мозги и вылетела, не задержавшись. Эрвин сидел неподвижно, глядя на комету и не видя ее. Он не считал и потому чувствовал себя отвратительно. Когда мозги готовы закипеть, они нуждаются в отдыхе – с этой истиной Эрвин не спорил, но минуты мозгового бездействия ненавидел. Если бы еще все вокруг шло так, как было рассчитано и направлено! Насколько было бы легче! Если бы не ощущать себя пойманным в ловушку, о которой всерьез даже не думал!

Это было ошибкой. Он, Эрвин Канн, непогрешимый пророк, совершил ошибку и слишком поздно осознал ее. Он не просчитал всех возможностей. Сначала все шло предсказуемо: встреча с патрульным кораблем на подходе к Улиссу, задержание, этот Стиг Доггер – тот еще орешек, который, однако, удалось разгрызть, допросы, роль умного шута… все вело к тому, чтобы остаться при верхушке подполья в роли эксперта, затем стать одним из руководителей штаба восстания, а дальше открывалось сразу несколько заманчивых перспектив. И вот получил вместо всего этого должность командира несусветного чудовища! Не в том беда, что «Магог» несусветный, а в том, что план неизбежной оборонительной войны с Террой был очевиден Эрвину, как единожды один. В частности, «Гог» и «Магог», на чью постройку было затрачено столько времени, усилий и средств (пусть хитро украденных у той же Терры) – не более чем наспех сработанные волноломы для того шторма, что придет извне. Их задача лишь в том, чтобы сковать на какое-то время основные силы противника, нанести ему возможно больший урон и геройски погибнуть.

Что и говорить, утешительная перспектива!

Эрвин не знал, в чью голову пришла идея назначить его командиром «Магога», но признавал, что в этой голове немало извилин. Во всяком случае, это был не Стиг. Неожиданный, парадоксальный ход! Возможно, даже гениальный – учитывая, что избежать сражения не удастся, а чувство самосохранения заставит Эрвина Канна приложить все его исключительные способности именно к тактике боя, потому что он и «Магог» теперь неразделимы.

Неожиданно.

И убийственно. Точный выстрел – сразу наповал.

У штаба есть несколько способов заставить командира «Магога» делать то, что ему – штабу – надо. Зато командиру «Магога» оставлена лишь одна линия поведения: заражать экипаж верой в победу, превращать его в единый, послушный командиру организм, выискивать недочеты, устранять проблемы, выглядеть орлом…

И умереть, когда придет время, – тоже орлом.

Кристи было холодно. Как на болоте, только там было еще и сыро, а тут сухо, но все равно зябко. Металл, прячущийся за тонким слоем вспененного пластика, казалось, не обращал на термоизоляцию никакого внимания и вытягивал из помещений тепло, как вампир. Правда, здесь было безопасно. Пока безопасно…

Но так же пусто и чуждо. Как и Саргассово болото, внутренности «Магога», казалось, шептали: человек должен жить где угодно, только не здесь. А иногда, в моменты отчаяния и глухой тоски, они не шептали, а кричали об этом.

И еще – комета…

Жилые помещения «Магога» не имели иллюминаторов и не могли их иметь. Кубрики были лишены и экранов внешнего обзора: зачем рядовому составу таращиться вовне? В офицерских каютах, одна из которых стала для Кристи жильем, мало отличающимся от тюрьмы, экраны имелись, но с того было не легче.

Зрелище пугало и притягивало, как петля притягивает взгляд приговоренного к виселице. На Тверди о кометах слышали только астрономы да навигаторы, редкими и тусклыми были кометы в родной звездной системе. Несущественным мусором.

Эта – громадина. Холодная. Злая. Нарочно явившаяся из мрака, чтобы пугать и предрекать. С каждым днем она понемногу росла.

Кроме как глядеть на комету, заняться было нечем. Скука? Нет, хуже того: тоска. Целыми днями Кристи сидела на койке, закутавшись в одеяло, смотрела и молчала. Странно было и вспомнить о недавних мечтах выбраться из болота, ощутить под ногами твердую почву, вновь научиться быть человеком, а не мозговитой приставкой к тупому моллюску… Ну выбралась, и что? Разве этого ждала?

Эрвин заходил вчера на несколько минут, очень торопился. Сказал, чтобы не раскисала, что он-де найдет для нее дело… Чушь и полумера. Ну какое дело тут может быть? Участвовать в каких-то работах ради чужой непонятной войны, которая вот-вот начнется? О существовании Астероидной системы Кристи впервые узнала от Эрвина, а Терра ничем ей не насолила. Убежать бы отсюда куда-нибудь, если не на Твердь, то хоть на другой край Галактики, да как убежишь? Можно выйти и слоняться сколько угодно по каким угодно закоулкам «Магога», не считая запретных зон, но какой смысл? Только станет еще более зябко и коже, и душе. Все чужое, и все чужие.

У Эрвина не так. Ему годится любое место, где он сумеет применить себя. Вчера он обмолвился, что не страдает ностальгией по своей родине и не является патриотом Астероидной системы. Что ему эта война, зачем? Дал понять: это вынужденно, иных вариантов нет. Пока нет. Все равно что на болоте, только драться придется не с хищными моллюсками, а с кем-то посерьезнее. Тогда она спросила:

– Ты снова по ту сторону добра и зла?

В ответ на это Эрвин покачал головой: