И набираюсь храбрости.

Я высвобождаю руку из его хватки, и Келлин тут же отпускает меня. Я думаю, он собирается перевернуться, чтобы дать мне пространство.

Я чувствую, что неуверенность хочет взять надо мной верх.

На самом деле Келлин не хотел прикасаться к тебе. Он не хочет иметь с тобой ничего общего. Он просто хочет, чтобы его оставили в покое. Но в моей голове звучит другой голос. Ты ему нравишься. Он всего лишь уважает твои желания. Ты просто должна дать ему понять, чего хочешь.

Поэтому, чтобы успокоить, я крепко беру его за руку, а затем позволяю своим пальцам скользить по коже между его запястьем и локтем. Вверху кожа грубая, с волосами, но внизу такая гладкая и твердая от мышц.

От Келлина доносится непонятный звук.

Он удивлен?

Или, может, я зашла слишком далеко?

Нет, это не так. Потому что он вдруг оказывается еще ближе, чем раньше, настолько, что я больше не могу держать руку между нами. Он берет мою ладонь и прижимает ее к своей груди, чтобы продолжить играть с моими пальцами, на этот раз уже другой рукой.

Я делаю глубокий вдох так тихо, как только могу. Не собираюсь забывать, как дышать, только потому, что он прикасается ко мне.

Со временем его ласки замедляются, а дыхание успокаивается. Он прижимается губами к моему уху.

– Постарайся уснуть. Нам предстоит пройти долгий путь.

Затем его рука застывает, сжимая мою. Он что, серьезно?

Я не могу спать, когда он рядом. Когда он прикасается ко мне.

Даже после того, как слышу медленное дыхание Темры и Келлина, я смотрю в небо. Мое тело немеет от того, что я нахожусь в одном и том же положении так долго. Я осторожно убираю руку, чтобы повернуться на бок лицом к наемнику.

И хотя он спит, каким-то образом Келлин двигается вместе со мной. Он просовывает ближайшую руку мне под голову и притягивает меня вплотную к своему боку.

Даже подозревая, что он только притворяется спящим, я принимаю правила игры.

* * *

Я не помню, как заснула или проснулась. Меня вдруг охватывает тревога.

Первое, что я замечаю, – Темра отодвинулась от меня. Она перевернулась и теперь практически лежит на Петрике. Они спят в очень провокационной позе. Хотя Темру это не смутило бы, представляю, как запылают щеки Петрика.

Потом я понимаю, что надо мной что-то движется. Чья-то грудь поднимается и опускается в такт дыхания.

Я поворачиваю голову.

Келлин обнимает меня одной рукой, его голова покоится на моем плече, он обдувает горячим дыханием мою шею.

Сначала я думаю вскочить на ноги, но не могу. Это было бы невежливо, ведь он пытается выспаться.

Поэтому я просто наблюдаю за ним.

Вглядываюсь в его длинное тело, мускулистые руки и плоскую грудь. У него такой острый нос, такие высокие скулы. И волосы…

Луч света пробивается сквозь деревья и падает прямо на золотисто-красные локоны, словно поджигая их.

Боже мой!

Через несколько минут луч перемещается к глазам Келлина, и он начинает поворачивать голову.

Я поспешно закрываю глаза и заставляю себя расслабиться, притворяясь спящей.

Слышу, как меняется его дыхание. Он слегка шевелится, кажется, поднимая голову.

Я жду, когда он встанет, чтобы оттолкнуть меня или что-то в этом роде.

Хоть что-нибудь. Но он остается на месте. Наблюдает за мной. Я чувствую, как его глаза рассматривают мое лицо.

Не знаю как, но я понимаю, когда его взгляд падает на мои губы.

Я помню восхищение, почти восторг, когда он обнаружил веснушки на моих губах.

Я делаю судорожный вдох, который вынуждает открыть глаза. Наверное, мне следовало бы приложить больше усилий, чтобы вести себя так, будто я только что проснулась, но я этого не делаю.

Широко открываю глаза и вижу Келлина совсем близко, намного ближе, чем когда я любовалась им. Он многозначительно смотрит на мои губы, словно спрашивая разрешения.

Кажется, я киваю в знак согласия.

Но тут вспоминаю, что Темра и Петрик всего в нескольких шагах. Он не может поцеловать меня, когда они рядом.

Поэтому я притворяюсь, что не поняла намека. Прежде чем потянуться и сесть, я улыбаюсь Келлину.

Я осознаю, что позволила бы ему поцеловать меня, не будь рядом Темры и Петрика. Эта мысль отрезвляет и заставляет меня хотеть убраться подальше от наемника.

Струсив, я подхожу к Темре и глажу ее по плечу.

– Нам пора идти, – говорю я, как только она начинает шевелиться.

Петрик все еще крепко спит, поэтому сестра протягивает руку и осторожно проводит пальцами по его носу, прежде чем прикоснуться к губам.

Я отвожу взгляд, краснея. Как она может флиртовать так откровенно? Мне все равно, играет ли она или у нее действительно есть чувства к ученому. В любом случае Темра, кажется, никогда не заботится, есть ли у нее зрители, неважно какие.

Жаль, что у меня нет ее бесстрашия. Жаль, что я не могу избавиться от ощущения падения, которое возникает всякий раз, когда я оказываюсь на виду. Хотелось бы мне дышать нормально, когда кто-то новый хочет завязать разговор. Жаль, что ощущаю себя такой беспомощной в толпе. Хочу, чтобы мои действия не зависели от реакции тела. Хочу научиться управлять им по собственному желанию. Желаю избавиться от страха, чтобы узнать, кто я на самом деле.

Когда Келлин объявляет, что мы прибыли в деревню, я в замешательстве. Пейзаж выглядит точно так же, как последнюю неделю или около того. Красивая сельская местность с лесами, дикой зеленью, мелкими млекопитающими и птицами.

Но тут Келлин на что-то указывает. Забор, за которым пасутся лошади.

Келлин упоминал, что в деревне живут только семьи фермеров, но, думаю, я не совсем представляла, что нам предстоит увидеть. Бревенчатые дома, больше напоминающие хижины с участками, отделенными друг от друга акрами и акрами земли. В каждом дворе растут деревья. Дети играют на открытом воздухе. Мужчины и женщины работают на своей земле плугами и мотыгами.

Все хотят поговорить. Келлина легко узнают, и он находит время, чтобы перекинуться парой слов с соседями.

Выдержав четыре беседы, я резко шепчу:

– Не лучше ли не афишировать, что ты здесь?

– А кому они расскажут? Большинство здешних жителей никогда не покидали деревню. Они проживут здесь всю свою жизнь и здесь же умрут.

Это заставляет меня замолчать. По крайней мере, пока.

Когда Келлин говорит, что мы приближаемся к дому его семьи, он добавляет:

– Пожалуйста, ни слова о наших приключениях. Я не хочу их беспокоить. Вы просто друзья, которых я привожу домой погостить.