Имена сомкнула бедра поверх его бедер, хотя поначалу не собиралась так торопиться. Неожиданно она вспомнила, что они участвуют в соревновании, которое для них еще даже не началось.

Оторвавшись от губ Максима, чтобы глотнуть воздуха, женщина поняла, что из толпы не доносится ни звука.

Максим напрягся, и она тут же склонилась к самому его уху и прошептала:

– Никто не может тебя видеть. Я защищаю тебя.

Руки его задвигались, скользя вверх и вниз по ее спине, и Имена стала в точности повторять его движение.

– Ничего особенного не происходит, – низким голосом произнес герцог, словно стараясь убедить самого себя.

– Конечно же нет, – согласилась Имена. – Если хочешь, можешь съесть цветок.

– Нет, – отказался он. – Я должен осознавать, что мы делаем, должен знать, что ты со мной.

Его откровенные слова были подобны для Имены удару кинжала в горло. Она стала осыпать его лицо поцелуями – переносицу, резко очерченные скулы над бородой, уголки губ. В дополнение к этому Имена снова прижалась к его восставшему фаллосу и услышала, как перехватило у него дыхание.

– Мы делаем это из дипломатических побуждений, – быстро сказала она.

– Ты только подумай о преимуществах, которые можно получить. Новые товары для торговли или… или… прекрасный герцог, которым я, несомненно, являюсь. Только нужно мне немного помочь. Расскажи мне что-нибудь еще.

– Новые союзники, – подсказала Имена, лаская его ухо. – Ложись подо мной.

– Уже началось, да?

– Думаю, да. – Она крепко поцеловала его. – Я хочу доставить тебе удовольствие.

– Вот это мне нравится. Делай все, что сочтешь нужным, – отозвался Максим.

Не выпуская ее из объятий, он растянулся на цветочном ложе, увлекая ее за собой.

Максим оказался лежащим снизу, грудь его нервно вздымалась и опускалась, и он никак не мог совладать с собой. На Имену неотрывно взирали его большие глаза цвета высокогорных чайных листьев с ободком цвета корицы вокруг радужки. Склонившись ниже, женщина ощутила его прерывистое дыхание на своей коже. Удерживая себя на согнутых локтях, она потянулась к его губам, одновременно лаская сосками его торс.

Если бы Имена была менее возбуждена, то обратила бы внимание на взволнованное состояние Максима, но его учащенное дыхание и сфокусированный на ней взгляд воспламенили ее и заставили возжелать его прикосновений. Она переместилась таким образом, чтобы губы его сомкнулись на ее соске, и Максим принялся попеременно то посасывать, то потягивать его. Купаясь в сильных ощущениях, заставляющих тело ее извиваться, а лоно томительно сжиматься, она подавила рвущийся наружу крик.

– Да, – выдохнула она, – пожалуйста, не останавливайся.

Максим обхватил ее груди руками, чтобы полнее насладиться ими, возбуждая попеременно то один сосок, то другой. Большими пальцами он потирал ее кожу, отчего возбуждение волнами расходилось по ее и без того пылающему телу. За спиной ее раздался какой-то шум, кто-то комментировал происходящее, но Имена не сумела, да и не пожелала вникать в смысл сказанного. Не обращая на голоса никакого внимания, она посмотрела в глаза Максиму, не в силах вспомнить, когда в последний раз делала это столь внимательно и пристально. Внезапно женщина ощутила страх и, чтобы прогнать его, склонилась к лицу Максима и запечатлела поцелуи на его лбу и уголках глаз.

Герцог замер, затем погладил рукой ее шею и произнес:

– Хочу чувствовать тебя своим членом.

От столь откровенно высказанного желания у Имены внутри все сжалось.

– Ты хочешь войти в меня? – уточнила она.

Он покачал головой, беспокойно водя руками по ее телу.

– Не имеет значения, будут ли то твои руки или лоно. Просто будь со мной. Прошу тебя.

Она прильнула к его губам в долгом жадном поцелуе и, опустив руки, позволила себе упасть поверх его крепкого тела, животом ощущая его длинный горячий фаллос. Продолжая целовать Максима, Имена опустилась ниже, зажав его орган бедрами. Он тихонько застонал, и она надавила сильнее.

Руки герцога, ласкающие ее спину, внезапно схватили ее за ягодицы.

– Как хорошо, – пробормотал он, – мне нравится ощущать твою близость, Имена. Как бы я хотел провести с тобой вот так остаток жизни. – С этими словами он принялся покрывать поцелуями ее лицо. Каждое касание его губ заставляло лоно Имены пульсировать еще больше.

– Максим, – прошептала она, щекоча ртом его ухо, – я могу взять тебя вот так.

– Я готов, – ответил он. – Мне нравится смотреть на твои груди, а еще на твое лицо, когда ты пытаешься отсрочить наступление оргазма.

– Или, – продолжала женщина, извиваясь по его телу и облизывая ухо, – лучше ты поглубже войди в меня. – Имене казалось, что она сказала недостаточно и что Максим ее не поймет. Глубоко вздохнув, она заговорила очень быстро, изливая на герцога поток слов: – Так глубоко, чтобы я перестала чувствовать все на свете, кроме тебя во мне. Я хочу, чтобы ты вошел в меня сзади, схватив руками за бедра и лаская груди, и чтобы торс твой терся о мою спину, а губы шептали мне на ухо мое имя.

Максим с такой силой сжал ее ягодицы, что неизбежно останутся синяки. Помолчав некоторое время, показавшееся женщине вечностью, он произнес:

– Ты смерти моей хочешь, милая?

– Сделаешь это для меня?

– По твоей просьбе я овладел бы тобой даже на глазах у всего двора короля Джулиана, – со стоном произнес Максим. – Давай-ка в таком случае отвернемся от наших зрителей. Раз ты не сможешь видеть моего лица, я не хочу, чтобы его видел кто-то еще.

За их павильоном росли деревья, и Имена с облегчением воззрилась на них, намереваясь забыть обо всем на свете, абстрагироваться от происходящего. Кроме Максима. Когда он опустился перед ней на колени и, обхватив сильной рукой за талию, стал медленно, восхитительно медленно входить в ее влагалище, женщина перестала различать окружающую обстановку. Она прикрыла глаза, целиком отдавшись ощущениям от проникновения его плоти все глубже и глубже в ее потаенные недра.

Имене никак не удавалось восстановить дыхание, а ей понадобится много воздуха и сил, чтобы вынести напор его члена, обхватывать его мышцами влагалища и не выпускать из себя, не позволять разделить их. Максим терся животом о ее бедра, совершая возвратно-поступательные движения. По груди его тек пот, заливая ее спину, а руки его все быстрее скользили по упругому животу Имены и ее грудям, спускаясь ниже, к складкам половых губ, открытых для его касания.

Имена едва осознавала что-либо помимо влажного трения его фаллоса внутри себя. Ей казалось, что ее припухшая плоть не в состоянии вынести больше ни единого удара, но она не хотела ничего иного, кроме продолжения толчков, глубже, быстрее, сильнее. Опустив голову на ложе из лепестков и выгнув спину, Имена лихорадочно двигалась в едином ритме с Максимом, вскрикивая при каждом вдохе и распаляясь еще больше.