Папа держал в руках роскошный букет красных роз. Мама взглядом искала меня. И вот… Наши взгляды встретились. Затаив дыхание, будто перед погружением в воду, я ускорила шаг и обняла родителей. Двумя руками и так крепко, насколько это было возможно. И они… Мама и папа… Они тоже крепко-крепко обняли меня и поцеловали, мама — в щёку, папа — в висок.

— Простите меня, — прошептала я. — Простите.

— Не за что, — папа погладил меня по спине. — Не за что прощать, дочка. Я горжусь. Мы гордимся.

Глава 43. Лия.

Я медленно перевернулась на правый бок и уткнулась носом в обнаженное плечо Руслана. Его тёплая кожа была окутана тонким ароматом свежести. Моим с недавних пор самым любимым ароматом. Не стесняясь, я глубоко втянула его и медленно выдохнула. Руслан уже привычно поцеловал меня в макушку.

— Доброе утро, — прошептал своим всегда немного глухим после сна голосом.

— Доброе, — я поцеловала его в плечо, а затем прижалась щекой к груди.

Я слышала размеренный стук сердца. Слышала настолько отчетливо, будто бы оно билось внутри меня. Это была самая красивая музыка из всех других композиций, которые когда-либо касались моего слуха. Она беспрерывна и удивительна. А еще так полно всегда отображала настроение своего хозяина, что не назвать это чудом просто невозможно.

Вчера я домой вернулась поздно вечером. Мы долго просидели с родителями в ресторане, затем они уехали в гостиницу. Как только я переступила порог квартиры, увидела Руслана. Он сидел в темноте гостиной. Я сразу поняла, что ему всё еще не давала покоя его война с Верой Александровной. Она будто бы высасывала из него жизнь. Методично, по капли день за днем.

Когда наши взгляды встретились, Руслан резко поднялся с дивана и заключил в свои крепкие объятия. Обернул сильные руки вокруг моей талии и поцеловал так несдержанно и страстно, что ни о каких разговорах этой ночью речи идти просто не могло.

То, что было между нами никак не вписывалось в рамки обычного физического процесса. Руслан будто бы любил меня каждым своим движением и поцелуем. Любил так долго и сладко, что я уснула почти сразу, как только всё закончилось.

— Мне нравится твоя сонная улыбка, — внезапно признался Руслан, перебирая пальцами кончики моих спутанных после сна волос.

— А мне твой голос, — я решила не оставаться в долгу. — Он у тебя всегда немного глуховатый в первые минут десять после сна.

Я почувствовала его улыбку, но не решилась поднять голову, мне было удобно вот так, лежать на груди Руслана, слушая его сердцебиение. Какое-то время мы лежали молча, затем он спросил:

— Как всё прошло?

— Лучше, чем я могла надеяться. Знаешь, сложилось такое впечатление, будто бы и не было этих лет. И скандала никакого не было, и моего ухода.

— Я рад.

— Отец сказал, что гордится мной, — я приподнялась на одном локте. — Представляешь? И мама тоже гордится, хотя я уверена ей очень тяжело дался наш этот разрыв. Она призналась, что много раз порывалась приехать ко мне, но папа ее всегда останавливал.

— Почему?

— Он объяснил это тем, что я должна была научиться отвечать на свои слова и усвоить урок. Думаю, папа был прав. Если бы мама приехала и начала меня жалеть, я ничего не смогла достичь. Грелась бы в лучах ее утешения и жалела себя несчастную.

— Твой отец очевидно превосходный стратег. Не каждый способен уступить своим чувствам и дать ребенку свободу в нужный момент. Не уверен, что я смог бы вот так отпустить Платона. А он это сделал. Браво.

— Я всё еще не могу поверить, что наши отношения наладились. А если бы что-то пошло не так? А если бы я допустила какую-нибудь непоправимую ошибку? Откуда в отце было столько уверенности во мне?

— А ты задала ему этот вопрос? — Руслан заложил руку себе за голову.

— Да.

— И что он ответил?

— Что он очень хорошо меня знает, что я его точная копия. И… Получается, это правда. Папа принял мою независимость.

— Ты для этого решения сделала всё. Не думаю, что твой отец — деспот. Он сумел пересмотреть свое решение, когда ты предоставила веские аргументы в свою защиту. Люди бизнеса умеют быть гибкими там, где это необходимо и выгодно.

Внезапно зазвенел мой телефон. Я потянулась к прикроватной тумбочке, Всеволод Константинович отправил мне несколько ссылок. Внутри них — рецензии.

— Критики в восторге, — с улыбкой заявила я, бегло читая статьи. — Всеволод Константинович только что прислал.

— Он пользуется современными девайсами ничуть не хуже молодёжи, — по-доброму засмеялся Руслан и перевернулся на живот, чтобы заглянуть в экран моего телефона. — Что пишут?

— Хвалят идею автора и режиссера привлечь в мюзикл молодых артистов. Хвалят исполнительницу главной роли. Особенно хвалят музыку. Даже меня упомянули, представляешь? — я резко села в кровати и накрыла плечи одеялом.

— И что пишут?

— Что я молодая, но талантливая и подающая большие надежды артистка, — с гордостью ответила я. — Это обо мне, Руслан! Представляешь?! Обо мне!

Я еще раз перечитала критическую статью и заметила, что экран смартфона начал медленно плыть. Слёзы. Эмоции захлестнули меня с такой силой, что я не сдержалась и заплакала.

— Малыш, ты почему плачешь? — Руслан тут же забрал меня в свои объятия, словно стремясь защитить.

— Это радость. Радость. — Прошептала я, закрыв глаза.

Руслан ничего не ответил, только крепче сжал меня в своих руках, щедро даря чувство безграничной защищенности.

— А ты… ты сегодня дома или на работу поедешь? — шмыгнув носом, спросила я и подняла на него заплаканные глаза.

— После обеда поеду смотреть как продвигается старт запуска нового троллейбусного маршрута.

— А что насчет… Веры Александровны? — осторожно спросила я.

— Ничего. От денег отказывается, — Руслан отпустил меня и помассировал переносицу. — Соня уже варенная ходит. Всем подавай подробности чужой личной жизни.

— Ты и дальше планируешь хранить молчание?

— Да. Я не собираюсь всё это превращать в цирк, — отрезал Руслан. — Как бы Вера ни распинала мое имя, ей не удастся его втоптать в грязь. Меня беспокоит другое.

— Что? — спросила я, но ответ