Короткие гудки раскаленной лавой вливались в мозг. Все плохо… Все пропало… Алешеньку не спасут… Алла почувствовала, что теряет сознание.

Она очнулась от грохота каталки. Звук, подобный набату, приближался по коридору, и в нем растворились шорохи, голоса, даже воздух. Стало нечем дышать. Кое-как поднявшись с кровати, она, как солдат, вытянулась по стойке «смирно». Открылась дверь. Показался край каталки и черноволосая голова Алешеньки. Медленно, миллиметр за миллиметром, он приближался к ней. Алла боялась смотреть вниз, на ноги: ее взгляд неподвижно уперся в его лицо.

– Помогите, – попросила медсестра, но Алла не смогла даже пошевелиться. На помощь пришла Лена: взяла Алешеньку за плечи.

– Как? – успела она шепнуть до того, как медсестра откинула одеяло.

– Хорошо, – пожилая женщина улыбнулась, – руки-ноги на месте!

Алла, не помня себя от счастья, не в силах справиться с чувствами, раздирающими ее на части, вылетела за дверь.

Выскочив из отделения травматологии, она чуть не врезалась в мужчину и отругала себя: нельзя так, нельзя. Здесь же дети на колясках, на костылях!

– Алена?! – знакомый голос заставил ее вздрогнуть.

– Вадим…

– Как прошла операция?

– Откуда ты знаешь?!

– Мы с Борисом Кузьмичом вместе планировали. Я помог немного – сумел договориться с лучшим сосудистым хирургом. Мне подсказали, к кому идти.

Она посмотрела на него как на бога.

– Ты?

– Да, – Вадим коротко кивнул и повторил нетерпеливо: – Как там Алешка?

– Ногу удалось спасти!

Вадим схватил ее в объятия и прижал так сильно, что Алла невольно вскрикнула.

– Значит, правду сказали, – повторял он, улыбаясь до ушей, – не зря я за ним по пятам ходил!

– Дорого?

– Ерунда, Алена, – он сиял от счастья, – разве это имеет значение? Главное, получилось! И остальное получится. Я тебе потом расскажу!

– О чем?

– О фонде. Ты мне поможешь? Замучили меня с регистрацией. Всю душу вынули.

– Помогу! – она улыбалась.

– Борис Кузьмич сказал, ты адвокатский экзамен сдала.

– Откуда он знает?

– От Максимки, конечно. У нас с тобой столько дел! Мы этого гада засадим… до конца жизни…

– Вадюша, ты о ком?

– Об ублюдке, который Алешеньку сбил! Я сам до сих пор не могу поверить. Четырнадцать лет прошло… А я узнал… Круглов гениальный оказался мужик! Такое смог раскопать! Срок давности не поможет – там чистой воды уклонение от следствия. Батяня этот его… участковый… Алена, родная, ты не представляешь!

Он снова стиснул ее, потом выпустил, чтобы заглянуть в сияющие глаза. Она не понимала и половины из того, что он наговорил, но чувствовала – случилось что-то очень важное и хорошее.

– Я тебя люблю! – Вадим смущенно опустил глаза. – Прости меня. Все мы не без греха. Нельзя так судить… Я очень перед тобой виноват!

– Я тоже люблю тебя, – она произнесла это раздельно и четко, с невыразимой нежностью в голосе.

Глаза его сделались огромными, он хотел что-то ответить, но не успел: раздался звонок. Незнакомый городской номер высветился на экране телефона, который он извлек из кармана, Вадим торопливо сбросил его. Но настойчивый абонент никак не желал отставать – снова зазвучали звонки.

– Алло! – Он раздраженно схватил трубку.

– Наконец-то, Вадим Львович! – недовольный женский голос отчитывал его. – Из суда беспокоят! Почему не выходите на связь?! Пропустили все заседания!

– Какие заседания?!

– По вашему процессу!

– Какому процессу?!

– У вас что, их много? – Женщина окончательно разозлилась.

– Простите! Совсем забыл – замотался, себя не помню.

– Потрудитесь хотя бы приехать!

– Зачем? Я не понял! Вас плохо слышно.

– Вадим Львович, – женщина что было мочи напрягала голосовые связки: теперь даже Алла прекрасно слышала этот крик, – ваше требование суд удовлетворил! Вы с Немовой Аллой Георгиевной с сегодняшнего дня разведены!

– Нет, – Вадим нервно сглотнул. – А можно что-нибудь сделать? Как-нибудь вернуть все назад?

– Вы что, – женщина сорвалась, – издеваетесь над судом?!

В трубке послышались короткие гудки, и он, не с первого раза попав куда следует, сунул аппарат в карман.

Не говоря ни слова, Вадим опустился на колени, перекрыв путь врачам, возвращавшимся из операционной. Он смотрел на Аллу снизу вверх, а вокруг собиралась толпа людей, отрезанных от входа в отделение.

– Алена, – голос его был хриплым, но твердым, – я полный болван. Но все равно… выходи за меня замуж!

– И как я пойду по ступенькам в таком длиннющем платье?! – Алла всю дорогу не выпускала из руки телефон: говорила с Вадимом, который ехал впереди вместе с Алешенькой. – Оно путается между ногами!

– Алена, ты меня достала! – он тяжело вздохнул. – Я же не жалуюсь на смокинг! В нем, между прочим, нечем дышать.

– И кому нужен этот маскарад?!

– Нам.

– Зачем?

– Будем показывать свадебные фотографии детям и внукам!

Она рассмеялась.

– Бред сумасшедшего…

– Ты, как всегда, в своем амплуа.

– Ты же меня за это любишь?

– Я тебя просто люблю.

– Остальное неважно? – Она в сотый раз за последние месяцы задала этот вопрос.

– Я уже говорил тебе. Нет!

– Я тебя тоже люблю…

– Еще бы, – он вдруг обернул все в шутку, – что бы ты без меня делала?! Одной тебе даже Алешку не доверили!

Предвидя бурное возмущение, он поспешил отключиться.

Машины остановились одна за другой напротив Грибоедовского ЗАГСа. Алла попыталась спрятать замолчавший телефон в крохотный клатч. Аппарат в микроскопическую сумочку вмещаться не желал. Стараясь дышать ровнее и не раздражаться на женскую долю – кто только выдумал все эти рюши, кринолины, блестки и сумки-кошельки, в которые ничего не лезет?! – она зажала телефон в руке, решив при первом удобном случае передать его на ответственное хранение Вадиму.

Дверца с ее стороны распахнулась. Перед ней стояли два любимых мужчины: оба в черных блестящих смокингах. Вадим церемонно подал Алле руку. Она протянула ему свою ладонь, из которой тут же выронила телефон. Закатив глаза к небу, Вадим наклонился, поднял аппарат и спрятал его в карман, потом взял Аллу за руку и вытянул ее из машины.

Алешенька, стоявший рядом, вовсю веселился, наблюдая за этой сценой. О том, что его мама – растяпа, за которой все время нужно приглядывать, он от папы уже знал.