Господи, как же я их люблю!

— Ай вы умницы мои, — счастливо заулыбался папа, глядя то на одну, то на другую. — Сейчас копуш дождёмся и поедем.

— Па, да мы все уже в сборе, просто рано ещё ехать, — сказала я, поправляя ленты на букете невесты.

— Что я слышу? Дочь! Ты, наконец, поборола свою пагубную привычку?! — шутя изумился он, намекая на мои вечные опоздания.

— Не, — засмеялась я, — просто опаздывать на эшафот как-то не комильфо.

— Ну у тебя и ассоциации, ребёнок! — хмыкнул папа и легонько подтолкнул Ланочку к выходу. — Всё, девочки, поехали, поехали, лучше там подождём.

С погодой снова повезло — дни стояли очень тёплые, погожие, никак не рождественские. Ярко светило солнце, и кое-где даже начала густенько пробиваться молодая трава.

К ЗАГСу мы подъехали за полчаса до начала церемонии и стояли на улице в ожидании жениха. Виктор позвонил и сказал, что они с Сергеем тоже уже на подъезде. Подтянулись Женька с Владом и остальными, ещё кое-кто из друзей и бывших сослуживцев, все нарядные, праздничные, с большими букетами цветов.

Магистр выпрыгнул из машины и, покрутившись рядом с нами, почапал к буйным зарослям каких-то вечнозелёных кустов, за которыми высился жилой дом. Пусть прогуляется, он дрессированный, далеко не уйдёт, а если и уйдёт, то вернётся.

Следя взглядом за любимой животиной, я краем глаза заметила завернувший с проспекта мерседес Сергея. Дальше я ничего не успела понять, да и никто не успел.

Маг рванул назад, за метр до меня подпрыгнул и в каком-то диком порыве влетел мне на грудь, едва не сбив с ног. От удара меня развернуло, и в следущий миг моё левое плечо обожгло раскалённым металлом…

Я пошатнулась, машинально ухватилась за Галкину руку и медленно осела на асфальт в белое кружево платья, которое на глазах у изумлённой публики стало стремительно окрашиваться красным.

Взвизгнули тормоза, машина резко дёрнулась и встала, из неё синхронно выскочили Виктор с Сергеем.

Остатками уплывающего сознания я ещё успела отметить, как Виктор бросился ко мне, но едва взглянув на рану, прокричал что-то Сашке с Артуром и, резко развернувшись, рванул за Сергеем, который, выхватив на ходу пистолет, бежал в сторону кустов. Перепрыгивая через бордюры, парни неслись к дому, делая друг другу какие-то знаки, бледный Сашка орал что-то в трубку, кричала зарёванная Ланка, хватаясь за мамины руки, что-то шептал склонившийся надо мной Артур, но никакие звуки до меня почему-то не доносились.

Взгляд скользнул по перепуганным лицам, по распахнутым дверцам мерседеса, брошенного посреди дороги и перекрывшего проезд другим машинам, и всё.

Нет, не в смысле, что я переселилась на небеса, а в том плане, что сначала ненадолго погрузилась во тьму, а потом на некоторое время выпала из жизни, перебравшись на больничную койку.

— Да. Я знаю этого гражданина, — медленно сказала я, отвечая на вопрос Добромира Петровича. — Это Антон Грабатов, мой бывший поклонник…

— Очень интересно, — хмыкнул следователь, забирая у меня из рук фотографии мужчины с основательно побитой физиономией и пряча их обратно в папку. — Милые у вас с людьми отношения.

— Ну уж какие есть, — буркнула я. — Точнее, с этим человеком у меня вообще никаких отношений не было.

— Маргарита Николаевна, что вы мне опять голову морочите? — возмутился Добромир. — Как это не было, если вы сами только что сказали.

— Я сказала? — пришёл мой черёд возмутиться. — Нет уж, извините. Поклонник — это совсем необязательно какая-то личная связь!

— А, вы в том смысле, что это ваш бывший театральный поклонник?

— Да нет же, — поморщилась я. — Обычный такой, влюблённый чел. Пару лет за мной ухаживал. Только это давно было, и не виделись мы уже лет пять. Не думаю, что у него ко мне такие уж претензии, чтобы вот так, по-глупому рисковать, стреляя средь бела дня…

— Да что же вы всё не думаете-то? — неучтиво перебил Кондратенко. — Гражданина, между прочим, на месте преступления задержали, а вы опять не думаете? Да если бы кот вовремя не подсуетился, вы бы уже с ангелами беседовали, а не со мной! Этот ваш знакомый-поклонник, чтоб вы знали, мастер спорта по стрельбе, и с такого расстояния не промахнулся бы, не сбей ему ваш Магистр прицел!

— А я знаю, — пожала я здоровым плечом. — Мы с ним в тире и познакомились. Он ещё тогда был мега-крут. Потому и говорю, что глупость. Чтобы меня пристрелить, ему необязательно было в центре города засаду устраивать. Мог бы и в другом месте. К чему такой риск?

— Ну не скажите, — Кондратенко извлёк из папочки бланк протокола. — Во-первых, у вашего дома вообще спрятаться негде, у театра — тем более. Ещё и народ постоянно вокруг толчётся. А больше вы почти нигде и не бываете. Здесь же как раз хорошо. Брачующиеся по сторонам особо не смотрят, не до того им. Соседнее здание стоит торцом, окон там нет, стало быть, с той стороны увидеть никто ничего не смог бы. Подъезды проходные. Очень удобно. Даже если бы кто-то в образовавшейся суматохе сообразил, откуда стреляли, догнать — дохлый номер. Это повезло, что с вами профи оказались.

Я потёрла лоб, ничего не понимая.

— Чушь какая-то… Зачем Антону меня убивать? Я ему никогда ничего не обещала. Ну, посидели несколько раз в кафешке после тира, даже не одни, в компании… да и было это сто лет назад… какие могут быть обиды? — недоумённо сказала я.

— Ладно, Рита, — вздохнул следователь и приготовился писать. — Давайте оставим лирику, и вы мне подробно расскажете всё, что вам известно об этом человеке.

— Слушайте, Добромир Петрович, а откуда он узнал, что у меня в этот день свадьба? — неожиданно осенило меня. — Мероприятие это вообще-то широко не афишировалось.

— Вот, а говорили, что не умеете мыслить логически, — одобрительно крякнул следователь. — Очень своевременный вопрос. В самом деле, откуда?

Вот такими разговорами развлекал меня господин Кондратенко, пока Виктор по моему внезапному хотению уехал добывать дыню.

Теперь, по прошествии нескольких часов его отсутствия я подумывала, что, наверное, погорячилась, выражая свои желания вслух, и что Азаров, возможно, уже на пути в Ашхабад.

Жених мой, конечно, перепугался насмерть, когда я завалилась прямо перед дверями ЗАГСа, что, впрочем, не помешало ему исполнить долг по поимке преступника. Даже как-то обидно стало, когда вместо того, чтобы проводить меня в последний путь, он понёсся его ловить. Правда, вскоре выяснилось, что сделал он это лишь убедившись, что рана не смертельна, но всё равно.

В машине скорой помощи Виктор непрерывно держал мою руку, уткнувшись в неё губами, а я, не открывая глаз, какое-то время сквозь ресницы наблюдала за его переживаниями, решая, оскорбиться мне или нет, что он меня, раненную, фактически бросил. И только удостоверившись, что настрадался он достаточно, решила не обижаться. Хотя… кто знает, чем он был больше расстроен — моим ранением или тем, что на сей раз лавры за моё спасение достались не ему.