Секс, волнение… Отсутствие сегодня токсикоза. Все это сложилось во вполне себе ощутимый голод. Как здорово, что на первом этаже нашего дома то самое кафе, где меня уже как родную знали.

Еще бы, я им на драниках выручку месячную делаю. Улыбнулась. Поглаживала живот и начинала дремать. Несмотря на все трудности дня и произошедшего, с души словно часть камней сняли.

Смутно помню, как мы остановились. Задремала, должно быть. Лишь тихий толчок и легкие поглаживания возвращали в реальность. Но так приятно, текучесть…

Распахнула глаза. Его лицо было совсем рядом. И снова этот взгляд, полный затаенных чувств. Нежность, спокойствие и даже мелькнувшее примирение с самим собой.

По крайней мере, мне хотелось так думать. А как хотелось, чтобы он поцеловал меня сейчас. Но Миша медлил, не позволял. Держал себя в руках и ежовых рукавицах. Жаль! Но я понимала…

– Давай поужинаем в кафе, я угощаю.

Вот вроде бы простая фраза без контекста. Без задней мысли, а меня больно царапает. Потому что я до сих пор содержанка. Своих денег нет от слова совсем, и эта ситуация меня угнетает.

– Давай…

Надеюсь, он не заметил ничего. Может, у меня получится задуманное, и я смогу воплотить в жизнь хотя бы одну идею. Да, определенно, достаточно хотя бы одной!

Мы зашли в кафе. Спокойно поужинали, особо не разговаривая. Знаете, бывают такие моменты, когда достаточно общения взглядами, потому что и так сказано было слишком много.

Все получилось очень быстро. Мы торопились домой. Я уже твердо решила его не отпускать. Скажу прямо, что хочу его видеть сегодня рядом. Сегодня и всегда в идеале, но давить так сильно не планировала.

Хотя бы…

Наши шаги отражались в стареньком винтажном подъезде. С коляской тут не особо удобно будет, но мы так прикипели к этому месту… Оба. Что-нибудь придумаем.

Миша шел первым и смену в его настроении я уловила мгновенно. Хотела спросить, в чем дело, а потом заметила одиноко маячившую фигуру возле нашей двери. Неожиданная встреча.

Глава 50. Рита

Папа смотрел на меня немного смущенно, словно стеснялся. А я в защитном жесте прикрывала выступающий живот. В защитном! Боже, когда я стала защищаться от собственного отца?

На глаза слезы навернулись. Как же я скучала. Как мне было страшно и одиноко без родителей. Нельзя просто так вычеркнуть самых главных людей из свой жизни.

Папа не знал, что сказать, но мою реакцию видел. Как и то, что Миша ощутимо напрягся. Не знаю, как у него это получалось, но казалось, что воздух вокруг был наполнен странным электричеством, что вот-вот должно было взорваться.

Не удержалась. Посмотрела на своего мужчину. Моего же? Он поймал взгляд, и случилась химия, что-то странное. Никогда раньше между нами не было так…

Общение без слов. Такое, про которое в книжках пишут и в историях про любовь рассказывают. Только вот у нас не любовь. Между нами общий случайный ребенок, мои чувства и бесконечная боль, что сейчас хоть и идет фоном, но, как показывает практика, вылезает в самые неожиданные моменты.

Потому что нельзя ее игнорировать, но мы пока по-другому не умеем. Поэтому просто молчим. Молчим, не зная, что сказать, пока папа, судя по всему, не принимает решение. Хотя бы за себя.

– Как ты, дочка?

Миша так сильно напрягается после этих слов, что мне кажется, сейчас из него выплеснется целый поток злости и желчи. Я понимаю его. Очень, но это не значит, что я готова все перечеркнуть.

– Хорошо, растем.

Мы растеряны, нам неудобно и ко всему прочему находимся словно под сплошной атакой. Мне очень неуютно от этого. Я хочу пригласить папу в квартиру, хочу показать ему, что у меня все хорошо, что на самом деле я не бедствую и справляюсь.

Хотя… Кого я обманываю. Это не перед папой у меня желание покрасоваться, доказать, что я взрослая, самостоятельная. Этот легкий фарс устраивается, чтобы он передал маме.

Я даже не знаю, пришел ли он сюда по собственной инициативе! Или она прислала? Спросить? Обижу же в случае, если сам решился на визит. Оттолкну едва ли не единственного человека, которому не все равно.

Мне хотелось спрятаться, забиться в норку, но и упускать такой шанс узнать, как они там, я не хотела. Да только позади в спину дышал Самсонов. Он не станет с ним находиться в нашей квартире. Я это точно знала.

И сейчас мне предстояло сделать выбор: любимый мужчина или отец. Как вообще я снова оказалась в этой ситуации?!

Словно чувствуя мое волнение, дочь стала активнее пинаться. Я же смотрела во все глаза на родителя, не представляя, о чем нам говорить. Нет, тем много, просто они все настолько болезненные…

Да еще и после атаки, а также секса. Да что за день такой вообще? У меня в жизни словно волнами все происходит. Бесконечные горки и только кажется, что можно вздохнуть с облегчением, так все меняется…

– Маргош, я…

– Рита она. Солнцева Маргарита. У вашей дочери имя есть нормальное, она вам не собачка, чтобы кликухи и погоняла ей давать.

Последний рубеж. Дальше может последовать такой взрыв, что всем не поздоровится. Я сейчас должна сделать выбор. Бесконечно сложный, но острый выбор.

Я закрываю глаза, анализирую. Вдыхаю и выдыхаю. А потом смотрю прямо на отца и говорю:

– Миш, заходи домой, я сейчас буду.

Сказать, что отец удивлен – ничего не сказать. На его лице неверие, какой-то странный то ли испуг, то ли полнейшее отрицание происходящего. Не каждый день родная дочь после нескольких месяцев молчания даже в квартиру свою не приглашает.

А вот Самсонов на удивление адекватен. Даже не стал спорить, кричать и выражать свою ненависть. Может, все-таки понял? Я пока не готова об этом думать.

И все равно дверь закрывается тяжело. Она бухает, принимая часть недовольства человека. Не сломал, и на том спасибо. Нет, это не оправдание, это просто констатация факта. Я видела, какой он, каким может быть. Видела и знаю, что тьма в нем сильна.

Как только дверь закрывается, я напрягаюсь еще сильнее. Парадоксально, меня должно было отпустить, но вместо этого я нервничаю еще больше. Лишилась защиты, называется…

– Дочка, что все это значит? Возвращайся домой, не глупи. Никто прогонять тебя не будет.

– Не прогонять не равно принимать, папа.

Говорила это спокойно, а у самой в душе целая буря. Хотелось объяснить ему, втолковать!