– Ты же слышал: средство какое-то специальное, чтобы язык развязать. Я название не помню.

– Средство? – усмехнулся старший. – Колол я его, знаю как действует… Не очень убедительно вы сыграли, Евгений Викторович! То есть для меня. А этот (пренебрежительный жест в сторону кустов, где скрылся Виктор Ильич) решил, что вы и взаправду раскололись. Он ведь вашим пузырьком пользовался. Что это было?

Евгений внимательно посмотрел на собеседника. Но что можно было увидеть, если лицо того скрывала маска, оставляя открытыми только рот и глаза?

– Ну… раствор глюкозы. Совершенно безобидное средство, стимулирует работу мозга, – наконец решился он.

– И что, дисков там нет?

– Почему? Лежат. Другое дело – что на них записано? Мы ведь настоящих сведений не добыли, так, какую-то ерунду. Ничего не поделаешь, уж что получилось. Зато героиновую фабрику уничтожили. Не зря, значит, сходили.

– Но ведь он проверит, что там!

Сейчас и Миронов развел бы руками, но они были в наручниках.

– А что я могу сделать? Чем богаты…

– Весело получается, – задумчиво протянул старший. – Теперь остается дождаться, пока он вернется. И тогда уж не знаю, что будет. Он ведь формально руководитель операции. Как скажет, так нам и придется сделать.

Миронов понял, что ребята приказ выполнят. А приказ в этой ситуации может быть только один: ликвидировать строптивую троицу. Заодно и Ступина. Кстати, а этот аферист где? Евгений не видел Сергея с момента, когда его привели на поляну. Неужели убрали? Да нет, он им еще может быть полезен. Хотя бы для того, чтобы разобраться в записях на дисках, которые в этот момент Виктор Ильич должен доставать в сортире той забегаловки на Фридрихштрассе, где на Миронова бросался наркоман с ножом. Тогда и пришла Евгению в голову мысль спрятать диски в убогом месте, где вряд ли кто-то полезет смотреть, а не лежит ли что-нибудь за треснувшим бачком?

У Москвича должен быть с собой ноутбук, чтобы на скорую руку просмотреть содержимое дисков. Ну и много он там поймет? Лучше бы, наверное, понял, потому что это дает выигрыш во времени. Надо же ему выбить из Миронова настоящие диски! А если не разберется, сочтет информацию подлинной, может прямо оттуда позвонить и отдать приказ на ликвидацию. Он и про ненужную информацию рассказал, потому что старший мог тут же позвонить Виктору Ильичу и сообщить о напрасности туалетных поисков.

Необходимо было еще хотя бы полчаса, потому что свои наручники он уже расстегнул и передал импровизированный ключ Оруджеву. Как раз когда тот вскрикнул: «Командир, что ты делаешь?!» И там работа шла. Но из этого положения, когда окружен вооруженными спецами, много не навоюешь даже с раскованными руками. Надо ждать подходящего момента. Если получат команду, все равно не будут на этой солнечной полянке убивать, не подходит она для такого дела.

Эстетствуешь, братец, сказал он себе. Это ты не стал бы здесь убивать. А у этих парней совсем иное за душой. Другое поколение, другие нравы. На их операциях учат! Да Миронов и его люди всегда старались пролить как можно меньше крови и убивали только по крайней необходимости. Про этот нюанс, пожалуй, преподаватель не рассказывает.

У старшего в кармане зажужжал телефон. Кажется, оправдывались самые худшие предположения. Наверняка звонил Виктор Ильич, чтобы отдать приказ об уничтожении тройки Миронова.

Старший отошел к краю поляны, поднес аппаратик к уху, послушал, мрачно косясь на сидевших людей, что-то коротко ответил и спрятал трубку. Вот все и решилось.

– Не разобрался таракан в ваших дисках, – сообщил спецназовец. – Сообщил, что все в порядке и вас можно отпускать гулять.

Помолчал и добавил:

– До ближайшей кучи валежника.

– А почему валежника? – не удержался от вопроса Оруджев. С момента получения отмычки он заметно повеселел.

– А чтобы незаметно было, – любезно объяснил старший. Затем он снова знаком подозвал двух своих подчиненных и, указав на пленников, сделал недвусмысленный жест, проведя пальцем по горлу. Те кивнули и стали помогать троице подняться с земли.

– Прощайте, Евгений Викторович, – сказал старший. – Очень жаль, что у нас была такая короткая встреча. Ни о чем не успел вас расспросить. Теперь уже не свидимся.

И вдруг произнес вполголоса совсем странную фразу:

– Вы не очень сильно бейте.

Тесной группкой пленники пошли к зарослям, но Миронов обернулся и сказал напоследок:

– А Савимби, как сообщали средства массовой информации, убили соратники в случайной перестрелке.

Старший кивнул в ответ, и губы его, видимые в прорези маски, расплылись в улыбке.

Идти было неудобно: приходилось держать руки за спиной, и пальцами прихватывать наручники, чтобы не упали раньше времени. Евгений не знал, успели его товарищи расстегнуть свои «железки» или нет, но надеялся на их сноровку. Проволочка была спрятана у него в обшлаге куртки. Нет, ему не приходилось в последние годы незаметно снимать с себя наручники, но проволочка неизменно присутствовала. Привычка, что с ней поделаешь?

Вот и пригодилась железка. Теперь отойти подальше и не сплоховать. Как сказал старший? «Не очень сильно бейте»? Видно будет, только Портоса нужно придержать. Ему ведь обидно…

Ай да старший! И приказ исполнит, и совесть не замарает. Он послал бойцов ликвидировать Миронова и его людей. Ну, а то, что тем удалось бежать – не его вина. Эти люди ведь кто? Профессионалы высшего класса! Их только внезапно, исподтишка можно уложить. Да и то успех не гарантирован на все сто процентов.

Так что виноват, товарищ командир, готов понести наказание. Соответствующее.

Через полчаса они уже были на окраине города. Старичок «опель», припрятанный в лесу и не обнаруженный московской группой, верно унес их от, казалось бы, неминуемой смерти.

По дороге Миронову многое пришлось объяснять соратникам. И про то, что он вылил «сыворотку правды», а в пузырек залил раствор глюкозы, купленный в аптеке. И про спрятанную в рукаве проволочку. И про то, что старший группы, захватившей их, раскусил трюк Евгения с «неконтролируемой болтовней», а также заметил «работу» над наручниками. И про то, что он их практически отпустил на свободу вопреки воле Виктора Ильича.

А также про то, что диски в туалете Москвич забрал, что называется, «левые». Настоящие, ценные, хранятся совсем в другом месте. Но теперь нужно решать, что же с ними делать. И найти этого Виктора Ильича, наказать его и выпытать (может быть, в прямом смысле), почему вокруг этого концерна и сведений о его руководителях Москва поднимает такую возню, что не скупится даже на спецрейс и посылку группы хорошо подготовленных бойцов? Что такого в этих материалах? Хотя сам Москвич может об этом не знать. Ведь не разобрался же он с содержимым подсунутых ему дисков.

А еще у них на хвосте в любую минуту могли объявиться ищейки концерна. Эти уж точно не отпустят.