насильник раз за разом проигрывает одну и ту же фантазию. Он намечает себе определенный тип жертвы, и в большинстве случаев такие преступники весьма склонны к повторению. В их мозгу словно крутится один и тот же фильм, поставленный на повтор. Могут быть некоторые вариации, такие как одежда жертвы или место, где совершается нападение, но базовый сценарий остается тем же. С каждым новым эпизодом мы узнаем о таком преступнике все больше, поскольку проигрывание одного и того же сценария делает их предсказуемыми, – объяснила она.

– Вы пытаетесь помочь или просто объясняете, почему мы никак не можем продвинуться вперед? – От дальней стены отделилась женщина, руки она сложила на груди, а на ногах у нее красовались туфли на убийственно высоких и тонких каблуках.

Хотя Конни была плохо знакома с нюансами шотландских говоров, она не сомневалась в том, что выговор этой дамы свидетельствует об ее принадлежности к привилегированному классу. Она была худа как жердь, и все в ней – от костюма до манеры держаться – говорило о том, что она здесь главная.

– Извините, нас не представили друг другу. Я суперинтендант сыскной полиции Овербек. Продолжайте.

Конни скосила глаза на Барду. Он предупреждал ее об Овербек, но не отдал должного этой даме. Она была не похожа ни на кого из полицейских, которых Конни видела прежде.

– Спасибо, именно так я и сделаю. – Конни посмотрела на Овербек с безмятежной улыбкой. – Итак, как я уже говорила, большинство маньяков раз за разом разыгрывают один и тот же сценарий. Нам никак не удается опередить этого маньяка, потому что он развивает свой, отличный от привычных сюжет. Каждое из совершенных им похищений – а мы знаем, что для составления его профиля значение имеют именно похищения, а не убийства, – это очередная глава его повествования. И думаю, вряд ли даже сам преступник знает, когда оно подойдет к концу. В истории криминалистики такой сценарий нельзя назвать совершенно беспрецедентным, но подобные случаи настолько редки, что прошлые дела нам не помогут.

– Я по-прежнему не услышала ничего полезного, – перебила ее Овербек.

– Вообще-то слышите, просто вы еще не успели обработать эту информацию и раскодировать ее, – ответила Конни.

Последовал момент, когда все присутствующие, затаив дыхание, уставились на Овербек.

– Продолжайте, – сказала она, явно нисколько не беспокоясь ни о том, что она стала предметом всеобщего внимания, ни о том, что Конни бросила ей вызов.

Овербек была сама себе голова. Скорее всего, она являла собой образец стервы и, весьма возможно, была социопаткой. При определенных обстоятельствах в такую можно и втюриться, подумала Конни.

– Я не вполне убеждена, что преступник психопат, несмотря на то что он совершил два убийства. Анджелу он убил непреднамеренно. Он хотел ее по каким-то своим причинам, и данные криминалистических экспертиз говорят о том, что это было случайное лишение жизни, произошедшее в процессе похищения. Он заменил ее Элспит, и мы предполагаем, что эта его жертва все еще жива. Мэгги стала еще одной его жертвой, ее похищение было тщательно продумано и умело осуществлено, и мы знаем, что он вступил с ней в контакт в Инч-парке. В этом же парке нередко бывала Анджела, и он расположен поблизости от клуба, в котором муж Элспит играет в регби. – Конни сделала вдох. – Риск, на который идет этот преступник, нарастает по экспоненте. Я никогда не видела ничего подобного. Убийство его последней жертвы – Дэнни – свидетельствует о том, что этому малому нет никакого дела до того, что кто-то может заметить его.

– В таком случае, почему для совершения своего очередного похищения он выбрал поздний вечер и темный переулок? Имеются данные, говорящие о том, что часть уличных светильников там была разбита. Возможно, это дело рук нашего похитителя и он разбил их заранее, – предположил один из сотрудников Отдела особо важных расследований.

– Дельное замечание, но не будем забывать, что к школе Мэгги преступник явился средь бела дня. Думаю, надо разграничить усилия, которые он прилагает для обеспечения успеха каждой из своих миссий, с одной стороны, и его потребность в сокрытии своей личности – с другой. Преступник явился вечером в тот глухой переулок, потому что именно там находится выход, которым Зевьер пользуется регулярно. Менее яркое освещение означало, что ему будет легче прятаться от Зевьера, пока он не окажется готов атаковать. Вмешательство Дэнни было непредвиденным, но, готовясь, преступник предусмотрел нечто подобное и потому взял с собой нож.

Барда встал и подошел к ноутбуку, с помощью которого на экран выводились картинки.

– В настоящее время мы работаем, пользуясь изображением персонажа мультфильма. Я не знаю, насколько это поможет нам в поимке преступника в реальном мире. У нас есть описание, полученное от подружки Мэгги по школе и от нетрезвого бездомного мужчины. Есть ли что-то конкретное, на что нам следует обратить внимание? – спросил инспектор.

– Хотя у нас есть только показания ребенка и пьяного прохожего, обращает на себя внимание тот факт, что они на редкость схожи в деталях. Мужчина, которого вы ищете, до крайности худ. Из-за этого его голова кажется больше, а глаза запали и похожи на темные ямы. Он носит облегающую одежду, которая показывает, насколько он истощен. Интерес представляет также описание его джинсовой куртки. По-моему, такие носили в семидесятых годах.

– Иными словами, мы ищем скелет, который не обновлял свой гардероб сорок лет, – засмеялся кто-то.

– В общем, да, – кивнула Конни. – Этот скелет – если такое название помогает вам лучше представить его себе – страдает бредовым расстройством психики. Он собирает фрагменты пазла, порожденного его фантазией, чтобы отвезти куда-то и сложить воедино. Он готов показывать себя другим и готов убивать ради воплощения своего бредового сценария в жизнь. Крайняя степень истощения преступника, о чем упоминали оба свидетеля, может быть проявлением болезни, породившей его бред, но также может являться симптомом, порожденным его бредом. И в том и в другом случае он не пытается скрывать свое физическое состояние, что можно было бы использовать, дабы попытаться установить его личность.

– Значит, нам нужно опросить работников сферы здравоохранения, сотрудников клиник и местных психиатрических служб, чтобы выяснить, не узнают ли они кого-то, соответствующего этому описанию? – спросил Барда.

– Это было бы хорошим началом, – согласилась Конни. – Сосредоточьтесь на пациентах, которые были направлены к врачам-специалистам по поводу расстройств питания или физических состояний, подразумевающих большую потерю веса. Но больше всего меня тревожит другое – связь между истощением преступника и состоянием его психики. Если этот человек коллекционирует людей, у него должна быть некая конечная цель. Ввиду нарастающей дерзости его