в этой гостиной. Другие комнаты мы не проверяли. Мы смогли отодрать ковролин только здесь. Потом мы испугались, что Фергюс вернется и обнаружит, что мы сделали, поэтому мы вернули половицы на место и снова накрыли их ковролином. Одна половица раскололась, так что мы передвинули диван, чтобы он закрыл ее.

– Вы вели себя очень храбро, – сказал Зевьер. – Как вы считаете, сегодня ночью он больше не придет?

Мэгги перевела взгляд на Элспит, которая немного подумала и кивнула.

– А сколько времени вам понадобится, чтобы опять разобрать пол? – спросил Зевьер.

– Немного. Ковролин от него уже отодран, так что нам надо будет просто-напросто еще раз отодвинуть мебель. Полчаса, не больше, но это нам не поможет. Это точно человеческие кости. Но непонятно, сколько лет было этим людям.

– Меня интересуют не кости, – сказал Зевьер. – Вы почти добрались до второго этажа. Я понимаю, почему вы остановились, но, по-моему, это самый перспективный путь на волю. Нельзя отказываться от него.

– Фергюсу принадлежит весь этот дом, – сообщила Элспит. – Когда он только привез меня сюда, я видела первый этаж. Там есть кухня, другие спальни. Если мы опять начнем шуметь, он услышит нас и сделает с нами то же самое, что с теми бедолагами, которые похоронены под полом…

– Он может сделать с нами в любое время все, что ему заблагорассудится. Он не может мыслить здраво. То, что он сделал с Дэнни… – Зевьер взглянул на Мэгги и осекся. – И ваш палец. Как он?

– В рану попала инфекция. Я промыла ее горячей водой, но из нее сочится гной, и она начинает чесаться.

– Нам надо доставить вас к врачу. Вы правы, возможно, его спальня находится под нами, но, если мы не возобновим попыток расковырять этот пол, нам никогда не узнать, есть ли здесь выход наружу.

Элспит села в кресло и притянула к себе Мэгги:

– Сейчас слишком тихо. Если Фергюс находится в доме, то он услышит нас. Надо заняться этим в дневное время, когда есть вероятность, что шум от машин, голоса прохожих или хотя бы пение птиц заглушат все, что происходит здесь.

– Хорошо, – согласился Зевьер. – Сейчас мы ляжем спать. Он забрал у меня мобильник, но не часы. Теперь полночь. Давайте начнем в восемь утра. Я не знаю, где именно находится этот дом, но мы ехали сюда не более двадцати минут. Мы не могли выехать далеко за пределы города, так что можно надеяться, что сюда доносится уличный шум.

– Идет, – кивнула Элспит.

Мэгги поцеловала женщину в щеку и устало положила голову ей на плечо.

– Может быть, случится чудо и к этому времени нас найдут. – Элспит попыталась улыбнуться.

Зевьер так и не смог подобрать слов для ответа.

Глава 27

Фергюс стоял в торговом зале супермаркета, уставившись на первые полосы газет. Почти на всех их были напечатаны фотографии. Фотографии Анджелы, Элспит, Мэгги, Зевьера и того мужчины, которого он отправил на тот свет. Его имя не имело значения.

Все они были размещены вокруг фотографии еще одной женщины. Он вгляделся в нее. Она была примерно того же возраста, что и он. Хорошенькая. Одета в футболку, длинные волосы распущены и ниспадают на плечи. Никаких украшений. Никакого макияжа. Она смотрела прямо в объектив камеры.

Значит, состоялась пресс-конференция. Неважно. Его можно выследить, но нельзя остановить. Он свободен от бремени хрупкого смертного тела. Он не испытывает боли, и рано или поздно его клетки смешаются с землей. Фергюс ничего не боялся.

Он пошел в сторону фруктового отдела, намереваясь купить яблоки и апельсины для своей семьи. Тела его жены, дочери и брата нуждались в пище, даже если его собственное тело в ней не нуждалось. Выбрав приличные фрукты из кучи битых, Фергюс снова посмотрел на проход номер четыре. Отсюда он не мог прочесть газетные заголовки, но мог представить себе лицо той женщины с черно-белого фото. Высокие скулы, большие печальные глаза. Ему хотелось вернуться и посмотреть на это лицо еще раз.

Этого они и хотят, подумал Фергюс. И вместо того, чтобы вернуться, он пошел брать рис и лапшу. Продукты, которые можно долго хранить и которые легко готовить. Положив в свою корзинку несколько упаковок, Фергюс подумал: интересно, как ее зовут? Почему бы просто не сообщить всем описание его внешности, если они пытаются его поймать? Когда женщину сфотографировали, она что-то говорила. И Фергюс хотел знать что. Он дошел до отдела замороженных продуктов, прежде чем повернуть назад. Бросив свою наполовину заполненную корзинку, схватил экземпляр газеты «Скотсмен» и вышел на парковку.

В укромном уголке между огромным контейнером для одежды, отправляемой в утиль, и плакатом с рекламой какой-то новейшей детской игрушки Фергюс достал из бардачка свой мобильный телефон. Он редко притрагивался к нему, ведь ему некому было звонить, но держал телефон заряженным на всякий случай. И теперь он набрал имя Констанс Вулвайн, затем слово «Эдинбург», не сводя глаз с лица женщины на фотографии в газете, и стал ждать результатов поиска.

Видео было выложено в Сеть накануне местным новостным агентством. Фергюс откинулся на спинку водительского кресла, устроился поудобнее, включил телефон на полную громкость и нажал на воспроизведение.

Конни сидела на табурете, поставив одну ногу на пол и согнув другую так, что ее каблук стоял на перекладине. Черные джинсы обтягивали ноги женщины, созданные для бега, талия была перехвачена кожаным ремнем с медной пряжкой, бледная кожа сияла в резком свете, необходимом для работы фотокамер. Держа руки на коленях и глядя прямо в камеру, Конни заговорила:

– Привет! Меня зовут Констанс Вулвайн. Для семьи я Конни. – Она чуть заметно улыбнулась.

Фергюс поднес телефон немного ближе. Эта женщина кого-то напоминала ему.

* * *

– Я нахожусь здесь, потому что хочу кое с кем связаться. – Конни немного вздернула подбородок, изменила позу и посмотрела в ближайший объектив. – Я не знаю, как вас зовут, но кое-что я о вас знаю. Но мне хотелось бы узнать о вас больше. Думаю, у нас с вами есть немало общего.

– Это вряд ли, – усмехнулся Фергюс.

– Я знаю, что то, что случилось с Анджелой, было ошибкой. Думаю, это очень подействовало на вас. Полагаю, она была вам очень дорога.

У Фергюса перехватило дыхание, и он снова оказался в спальне Анджелы, он лежал на ней, вдыхая ее запах, касаясь ее мягкой кожи. Это была уловка. Он это прекрасно знал. Эта американка на экране его телефона работала на полицию. Он был мертв, но он не был глуп.

– Я также