Зотов наконец-то улыбнулся и похлопал Николаева по плечу. Он припомнил отрывок из беседы с Нико в Москве. «Если Интерпол передаст Вергельда правоохранительным органам Эстонии, они тут же отпустят его на свободу». Большая проблема. Выходит, что международного преступника легче взять на огромном Черном континенте, чем на ничтожном «Белом клочке».

– Я подумал над твоим предложением и, скорее всего, дам выход на человека, который поможет вам с оружием, – обнадежил он Николаева.

– Горец? – Получив утвердительный ответ, Алексей продолжил: – Я хорошо знаю горцев. И если ты когда-то нашел общий язык с одним горцем, пусть даже он из Шотландии, считай, найдешь общий язык с горцем из Чада. И кто этот горец?

– Он перебрался в Чад из Камеруна.

– Бежал, что ли?! – Нико артистично выкатил глаза. – Ну и убежище он себе нашел…

Зотов продолжил, не обращая внимания на реплику адвоката.

– Пару лет назад в Парижском дворце правосудия прошел процесс над группировкой, которой предъявили обвинение в подготовке терактов во Франции. Они замахнулись на Эйфелеву башню, посольства России и Израиля, комиссариаты, магазины, школы и так далее. Горец тоже был участником этой группировки, но убедительных доказательств его причастности к террористам у суда не нашлось. Он перебрался сюда, в Чад, и отсюда поддерживает жителей бывшей английской части Камеруна. Бамилеке и другие, более мелкие народности выступают в качестве сепаратистов, – пояснил Зотов. – Они не хотят отсоединяться от Камеруна, они хотят создать свою страну – Амбазонию.

– Звучит забавно.

– А как тебе такое – ФРЮК?

– Не знаю, что это. Свиное рыло, может быть?

– Федеральная Республика Южного Камеруна, – расшифровал Зотов. – И флаг у «фрюков» есть, и правительство в изгнании. Надеются они на то, что взовьется когда-нибудь флаг независимой Амбазонии на Ист-Ривер перед штаб-квартирой ОНН. Одним словом, горцы будут рады заварушке, устроенной против оппонентов; таковыми они считают и группировку Вергельда. Ты же знаешь, здесь террористов нанимают оппозиционеры. Но с отходом они не помогут, только оружием. И вот еще что. Через два дня в Абеше тронется колонна военных грузовиков. Ты можешь пристроиться к ним в хвост и беспрепятственно доехать до пункта назначения.

В разговор вступил военный атташе.

– Я дам тебе выход на майора Ришарда – он только наполовину француз, отсюда такой нюанс в его фамилии.

– Звучание, – нашел более точное определение Нико. И тут же помрачнел. Виолончель. Он снова вспомнил о виолончели, навсегда, как казалось ему, потерянной. Он удержался от вопроса: известно ли Румянцеву что-либо о виолончели сербского мастера Божко. Пожалуй, тот окончательно сочтет его ненормальным: виолончель украли в Камеруне, тогда как Нико надеялся обнаружить в Чаде. А инструмент жаль.

Он уже рассеянно слушал атташе, который что-то говорил о майоре Ришарде (в имени которого лишняя буква начала резать слух), применяя морскую терминологию: майор станет во главе этого сухопутного ордера.

– …Пригласи его в ресторан. Он не откажется от хорошего обеда. Мы с ним в хороших отношениях. Но ты исключи все ссылки на меня. Он с уважением относится к русским.

– Я найду, что ему сказать.

– Надеюсь, ты не с настроением Горбатого продолжишь операцию, – подхватил эстафету Зотов.

Нико наморщил лоб.

– В каком смысле?

– Вы же товарища из беды идете выручать. А это, как сказал Горбатый, дело святое.

Адвокат на этот вопрос предпочел не отвечать.

Он встретился с майором Ришардом после того, как побывал в «кладовой» торговца оружием. Горец не был похож на горца. И эта деталь отчего-то завела Каталина. Он смотрел на Ришарда таким взглядом, словно тот оккупировал весь Северный Кавказ.

Торговец оружием был одет в короткую белую тунику и шорты; голову его венчала лиловая феска с кисточкой. Одной рукой он приветствовал гостей, другой, вооруженной мягкой метелкой, отгонял назойливых мух. Он с места в карьер приступил к делу, обращаясь только к Николаеву, а на малорослого Каталина – ноль внимания.

– Ты скажи, для каких целей тебе нужно оружие, а уж я соображу, что тебе предложить.

– Может, тебе еще подробный план операции слить? – зло сощурился Катала. – А ты слабые места поищешь? Ты не строй из себя стратега. Ты товар покажи. Может, мы посмеемся хором и разойдемся с миром.

Торговец махнул в его сторону метелкой. Катала говорил на своеобразном суржике: смесь французского и русского. Однако обладатель ежевичной фески понял бы его и без слов. Он оставил затею выяснить цели этих двух русских, но «право выбора оружия» оставил за собой и в этом плане походил на закройщика. Оглядев могучую фигуру адвоката, он изрек:

– Тебе нужен пулемет. Килограммов на десять, не меньше.

– Ты оружие на вес продаешь? Эй! – Катала помахал рукой, привлекая к себе внимание. – Посмотри на меня. Ну, посмотри на меня. Для меня у тебя ничего килограмма на два с половиной не найдется? Какой-нибудь маленькой пукалки. Да бросай ты махать веером!

– Я угощу вас чаем, – безапелляционно заявил Горец.

Он отдал распоряжение худощавому пареньку в безрукавке и широким жестом руки пригласил гостей за стол.

У него был добротный каменный дом на восточной окраине города. Но в первую очередь в глаза бросался роскошный сливовый сад. Столько сливовых деревьев ни адвокат, ни его помощник никогда не видели. Нико не ошибся, предположив, что к чаю обязательно подадут сливовое варенье.

Зная обычаи горцев, он не стал отказываться от угощенья. Катала последовал его примеру.

Наконец деловой разговор возобновился. Адвокат, сам того не замечая, сбился на Каталу:

– Ты верно заметил: мне нужен десятикилограммовый пулемет. Столько весит ручной вариант «модель 52». С легким полуметровым стволом, – добавил он. – Мне приходилось иметь с ним дело.

И не только с ним. Нико входил в состав стрелкового подразделения, приходилось стрелять из «мод-52» на треноге и с тяжелым стволом, и вытягивал этот пулемет на двадцать три килограмма.

Пока он невольно предавался воспоминаниям, в залу, завешанную коврами, вошел юноша, подававший чай, но в этот раз в руках он держал пулемет, при виде которого Нико расплылся в улыбке. «Это оружие по мне». То понял по артикуляции командира Каталин. Он не сомневался, какой «длины» ленту выберет Нико: на двести патронов, а на пятьдесят даже не посмотрит с высоты своего роста.

Горец принял от помощника оружие и ловко выдвинул телескопический приклад.

– Новый, хотя и не в масле, – сообщил он. – Единственная проблема – патроны.

– Что, он не перестволен под натовский калибр?

– Точно, – улыбнулся Горец. – Старый калибр – семь с половиной на пятьдесят пять. Шестьсот патронов можешь забрать хоть сейчас. Через неделю – две, четыре, шесть тысяч, сколько скажешь.