Кто-то – Меган? – закричал, и мы двинулись в сторону. Слишком быстро. Меня охватило чувство смятения. Я не могла дышать сквозь удушающий страх и дезориентацию.

Время… оно замедлилось и вместе с тем понеслось как ненормальное.

Мои руки взлетели. Я попыталась ухватиться за переднее сиденье, но неожиданно оказалась в воздухе. Тогда мы перевернулись на крышу. Столкновение сотрясло каждую мою кость. Раздался душераздирающий грохот. Я слышала, как разбиваются стекла, разлетаясь на куски словно сосульки. Стреляющая боль охватила мое лицо, когда что-то врезалось мне в голову: рука, нет, нога.

Мы подлетели, и голова дернусь назад. Меня поймал ремень, впившись в живот и грудь. Во мне загорелся огонь, обжигающий горло.

Хрустнул металл. Крыша. Боже мой… крыша сломалась, а мы то подлетали вверх, то опускались вниз. Меня бросало из стороны в сторону. Грохот стоял такой нечеловеческий, будто нечто пожирало машину, разрывая на ошметки. Затем вдруг вспыхнула раскаленная, ослепительная боль. Это все, что я ощутила. Боль. Ужас. Полет. Крики.

И тишина.

Сидя на кровати, я пристально смотрела на свой маленький черный телефон, как делала уже раз сто с момента аварии. Я была полностью разбита, а экран остался таким же идеальным, как и в тот день, когда он у меня появился.

Я закрыла глаза и вдохнула, ощутив в горле жжение. Сеанс с доктором Перри меня убил. Это второй раз, когда я говорила о случившемся. Первый раз состоялся в больничной палате с полицией.

Я думала, что после разговора о событиях того вечера наступит некое прозрение, что все изменится и я почувствую освобождение. Но после открытой беседы об аварии и обо всем, что к ней привело, у меня появилось желание стереть воспоминания.

Коди не должен был садиться за руль. Если бы я прислушалась к интуиции, сегодня все было бы иначе. Завтрашний день стал бы таким же хорошим, как и вчерашний.

Я просто не представляла, что подобное могло случиться.

Я открыла глаза. Давление в груди усилилось, напомнив мне о чувствах, которые я испытала, очнувшись после несчастного случая. Конечно, я пользовалась телефоном – переписывалась и звонила, но…

Там оставались непрочитанные письма и голосовые сообщения.

Я взяла мобильник, открыла сообщения и начала пролистывать, пока не добралась до дюжины непрочитанных. Все они пришли после аварии. Я открыла их и просмотрела. Там было множество «Боже, надеюсь у тебя все хорошо!», бесконечные «Я так рад, что ты в порядке. Напиши мне». Я прочла их все. Мой мозг был совершенно опустошен, пока я щелкала на одно и переходила к следующему. Но вдруг мой палец завис над именем Эбби и глупым изображением в шапке с пандой.

Я даже не знала, откуда у нее такая.

Ее последнее сообщение пришло в среду после аварии.

«Почему ты не хочешь нас видеть? Мы скучаем по тебе и беспокоимся».

Я сделала обжигающий вдох.

Знала ли Эбби, что в больнице у меня не было сотового? Имело ли это значение? Я не хотела видеться с моими друзьями и больше месяца даже не проверяла ее сообщения. И мне было неважно, ждала ли она ответа.

Продолжив читать, я увидела письма с субботнего вечера. Их было только два: «Где ты?» и «ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬ».

Сообщение, которое пришло до этого, было отправлено еще на вечеринке. Селфи. На фото мы прижимались щеками и улыбались. Над нашими головами я разглядела часть лица Кита.

Я молча вышла из нашей переписки и вернулась к СМС от Себастьяна.

«Где ты?»

За ним было еще несколько сообщений, и я без труда могла представить, как он отправлял их одно за другим.

«Ты же не ушла без меня?»

«Ладно. Пожалуйста, ответь мне. Я начинаю волноваться. Кто-то сказал, что недалеко от нас произошла сильная авария».

«Давай. Ответь на звонок. Пожалуйста».

Мое сердце колотилось. Я знала, что его голосовые сообщения были одними из многих, которые так и остались непрослушанными.

Я прокрутила экран вниз. Палец завис над СМС Меган, последнее из которых содержало вложение. Я уже догадалась, что это было. Фотография волейбольного мяча. Как-то после тренировки она нарисовала на нем мордочку и сфотографировала. Не знаю, зачем, но в этом вся Меган. Она просто делала то, что приходило ей в голову.

Я очень хотела открыть ее сообщения, но не нашла в себе сил. Когда-то она была со мной, а теперь ее нет, и я испытывала такую боль, словно кто-то раздирал меня изнутри. Я вышла из контактов и перешла на голосовую почту.

Я все прослушала.

Пропущенный звонок от Лори. В своем сообщении она обещала приехать и сказала, что любит меня. Голос ее был ясным, спокойным, в отличие от голоса Эбби, чье сообщение пришло в субботу вечером, когда она меня искала. Слова Дари я вообще едва разобрала. Она звонила мне в воскресенье.

Я получила много посланий от тех, с кем виделась каждый день, и от тех, с кем не общалась с прошлого года. Голоса незнакомцев, но такие одинаковые.

Когда заканчивалась запись, я едва видела кнопку удаления. Как только я добралась до последнего сообщения, мои глаза наполнились слезами, а рука задрожала. Оно пришло от Себастьяна тем субботним вечером.

Я включила воспроизведение, и каждая мышца в моей спине сжалась.

Прошло несколько секунд тишины, а затем я услышала его голос:

– Ответь на звонок. Давай, Лина. Пожалуйста, возьми свой чертов телефон! – Его голос был хриплым от испуга. – Тебя нет в машине. Боже, пожалуйста, скажи мне, что ты не в этой проклятой машине. Позвони мне и скажи, что ты не в машине!

Конец сообщения. Отбросив телефон, я прижала ладони к глазам. Голос Себастьяна звучал так же, как и тогда, в больнице, когда я впервые очнулась и увидела его.

Было слышно, что он убит горем.

Возможно, в глубине души он знал, что я не перезвоню, что я была в машине вместе с Коди, Филиппом, Крисом и Меган.

Я провела руками по мокрому лицу, чувствуя в душе болезненные раны. Одна ночь безвозвратно изменила всю нашу жизнь. Один выбор изменил ход того, кем мы все должны были стать.

Что бы я сделала по-другому в тот вечер, если бы знала, что завтра не наступит? Все.

Я бы сделала все по-другому.

На переднем крыльце домов уже лежали тыквы. Дерево на заднем дворе и клены вдоль улиц и вокруг школы горели оранжево-красным цветом. Витрины магазинов города были украшены к Хеллоуину.