– Вот как? И где же он? – переглянулись оба воеводы.

– В двух десятках верст от Чугуева, на островах в болотах, видать, у него есть проводник из местных. Еще сторожа сообщили, к мурзе подошел один десяток всадников. Откель – неведомо. Но теперь у него чуть меньше полусотни ратников, среди них отборные нукеры. Коли пойдет на Чугуев, то может всяко случиться. Ну а коли еще подмога к мурзе придет, совсем худо будет. Посему князь послал за вами. Радному ничего не грозит, а вот мурзу надо давить на месте, на болотах. Как? О том он сам молвит при встрече, но план у него есть. Это все.

– Что скажешь, Михайло? – взглянул на Бордака Парфенов.

– А что сказать? Коли сторожа нашли стан мурзы, то князь прав, давить его треба на болотах, не дав заполучить помощь, а такая, судя по подошедшему десятку, вполне может объявиться, ведь нам доподлинно неизвестно, сколько крымчаков привел с собой мурза.

Княжич.

– Тебя как звать, воин? – повернувшись к гонцу, спросил княжич.

– Сидор Дуб. – Скрывать настоящее имя тому не было никакой необходимости.

– Тогда так, Сидор, сейчас ты отдохнешь маленько, вид у тебя весьма усталый, а затем пойдешь в Чугуев с нами.

Тень тревоги легла на чело изменника:

– Но, воевода, князь велел мне, передав просьбу, тут же возвращаться.

– Вернешься с нами. А князю скажу, что это я оставил тебя при дружине. Нельзя так загонять людей, ты же едва на ногах держишься.

– Нет, я…

– Все, как я сказал, так и будет, – повысил голос Парфенов.

Неподалеку в пыли возилась детвора, и княжич крикнул им:

– Эй, ребятня, старшой, поди ко мне!

Подошел отрок годов восьми, не более.

– Ведаешь, где живет староста?

– А как же?

– Беги к нему, пусть подойдет сюда. Только быстро, парень!

– Угу, я мигом!

Дуб знал, что за ним сейчас внимательно смотрят люди мурзы. Икрам предупреждал, что московские воеводы для верности могут придержать гонца при себе, потому и установил условный сигнал. Он снял шапку, ударил о колено, словно сбивая пыль, потрепал волосы на голове, уронил шапку. Поднял, опять отряхнул, водрузил на голову, сдвинув к затылку.

Вдали со стороны рощи пропела птица – сигнал его увидели. Вот и добре, а то, что воеводы решили держать его при себе, не страшно. По пути будет много мест, где можно уйти от дружины. След только найти место такое ближе к Чугуеву, дабы мурза успел налететь на село и отойти в леса. К елани, что почти у урочища Бурор. Дуб знал то место. Ведал он и другой путь, по которому может погнать невольников и обоз с награбленным добром мурза. Найдет хозяина. А ныне придется подыграть:

– Благодарю за заботу, княжич, но князю не забудь сказать, что не по своей воле я остался с дружиной.

– Тому слово мое!

– Верю!

– Звал, Василий Игнатьевич? – подошел к ним староста.

– Да. Вот, – указал на Дуба княжич, – гонец от князя Верейского. Просил срочно привести дружину в крепость.

– А мы как же, Василий Игнатьевич? – умело изобразил тревогу и недоумение староста. – А вдруг мурза, собака, где-то рядом сидит и ждет момента, чтобы налететь на село? Сейчас с жителями Песчаной здесь для него ясырь богатый. А мои лучники да десяток всадников не отобьют нападение. Пошто князь отдает нас на погибель?

– Ты, Матвей, за село не беспокойся, – вступил в разговор Бордак. – Князь вызывает нас потому, что сторожа крепостные нашли стан мурзы, он недалече от Чугуева. Туда к Икраму еще десяток подошел. Потому и зовет дружину воевода чугуевский, дабы не ждать нападения, а первыми ударить по мурзе с его десятками.

– Ну коли так, то конечно, – почесав бороду, проговорил староста.

– Ты, Матвей, скажи народу, чтобы подсобили собраться дружине, а гонца пристрой на малый отдых к кому-нибудь.

– Да к себе и пристрою, так отдыхать-то ничего не остается.

– Ну хоть что-то, а то еле на ногах стоит.

– И где только так умаяться успел?

Дуб со злобой взглянул на старосту – куда еще этот пень лезет?

– Долго ли гонцу умаяться? – ответил Бордак. – Чай, не к нам одним направлял его князь, так, Сидор?

– Воистину так.

– Ладно, пойдем, Дуб. А людям накажу насчет подмоги.

– Коней пусть в первую голову с луга приведут.

– Все как надо сделаем, боярин, – кивнул староста и увел гонца.

Парфенов отвел Бордака в сторону:

– Куда пойдем, Михайло?

– А до оврага, по которому от реки уходили, дабы вернуться опять.

– Это где обрывистый берег?

– Угу. Самое подходящее место.

– Ныне сухо, за дружиной поднимется облако пыли. А за оврагом вдруг исчезнет?

– Ну почему? Скажи кому-нибудь из десятников, чтобы человек трех подготовил, дабы в овраге срубить молодые деревца, да к коням привязать. Пойдут вперед на версту, того хватит. Дале пыль отсюда видать не будет, да и мы можем уйти на берег, что и сделаем, когда повернем в обрат. Там же в овраге по-настоящему погутарим и с гонцом. Проведаем, что за пес в Чугуеве служит мурзе. Ну, и решим, что делать далее.

– Годится. Но треба и выставить людей, дабы смотрели за наблюдателями мурзы. А их еще найти надо. Я попросил старосту подобрать следопытов из охотников. Нам вельми треба знать, что станут делать эти наблюдатели, когда дружина тронется из села.

– Будем надеяться, что Матвей Торба подберет мужиков. Здесь охотники есть, найдут наблюдателей мурзы, хотя я считаю, что самым удобным местом для наблюдения является овраг между селом и рощей. Там кусты, по ним можно легко скрыться, как раз к Санге, где должен быть Икрам.

– А если его там нет?

– Там он, Василий. Иначе не объявился бы «гонец» Дуб. И более, как на село, мурзе идти некуда, Чугуев, худо-бедно, отобьется, в Марево он устроил кровавую забаву и лишился половины сотни, в Белой Балке может случиться то же самое, а в Радном и местные, и отбитые люди из Песчаной. Ясырь богатый. А главное, взять его тут без нашей дружины легко для трех десятков крымчаков. Икрам все продумал. Он хотел только оказаться у Чугуева, бойня у Марево вышла уже по случаю. Главными же его целями были и остаются Песчаная и Радное, здесь он сотню невольников возьмет. А то, что потерял половину своей орды малой, то для него это всего лишь неприятность, потому как семьям погибших придется платить или делиться добычей. Но и своих обманет. Скажет, два или три десятка по глупости зашли в болота и потонули, кто проверит?

– Могут проговориться те, кто вернется с ним на Перекоп.

– Э-э, Василь, не жил ты среди крымчаков. Те за деньги слова лишнего не скажут, да и без денег тоже, потому как ведают, мурза не простит. Сам-то он выкрутится, заплатит хану и останется при своем. А вот того, кто выдаст, его нукеры на куски порвут. И не одного, а со всем семейством. Такие у крымчаков повадки, княжич. Это тебе не Русь.