– Через триста метров конец маршрута! – радостно заявил голос из навигатора.

Однако улочка закончилась не через триста, а через сто метров. Дальше вела узкая тропа, по которой едва мог пройти один человек.

– Наверное, это вон тот дом! – Алекс показал на приземистое белое строение, расположенное выше по холму за низкой оградой. – Но нам придется оставить здесь машину и дальше идти пешком…

– Ну, это меня ничуть не пугает, – заверила его Соня.

Она подумала, что после всех здешних погонь и приключений подняться на этот холм – это не проблема и невредно сбросить лишних триста грамм. Хотя, кажется, она и так похудела от непрерывной беготни и стресса.

Оставив машину в конце дороги, они прошли по тропинке и оказались перед калиткой, на которой висел дверной молоток в форме медной руки, сжатой в кулак.

– Есть кто дома? – крикнул Алекс, постучав этим молотком.

На его призыв никто не ответил, тогда Алекс толкнул калитку и заглянул внутрь.

За оградой был заросший, запущенный сад. В нем были и апельсиновые, и гранатовые деревья, но их оплетала дикая лиана, а под плодовыми деревьями густо разросся колючий кустарник. В глубине сада виднелся белый одноэтажный дом с зелеными ставнями.

– Есть кто-нибудь? – повторил Алекс и, снова не дождавшись ответа, пошел вперед.

Соня последовала за ним, настороженно оглядываясь по сторонам.

Этот сад вызывал у нее смутную тревогу. Казалось, они с Алексом попали в заколдованное царство, в замок Спящей красавицы, и из кустов за ними следят чьи-то глаза.

Она оказалась недалеко от истины.

Не успели спутники дойти до порога дома, как за спиной у них раздалось тихое грозное рычание и на тропинку выскочила огромная светло-коричневая собака. Остановившись позади Сони, собака приоткрыла пасть, обнажив страшные желтоватые клыки.

– Алекс! – вскрикнула Соня. – Кажется, мы здорово влипли!

Алекс обернулся, и при виде клыкастого монстра глаза у него полезли на лоб.

– Собачка, собачка! – забормотала Соня, стараясь не делать резких движений. – Мы не грабители… мы только хотели поговорить с твоим хозяином…

Похоже, ее слова не убедили собаку, или та просто не понимала по-английски. Во всяком случае, стоило Соне пошевелиться, она зарычала громче и шире открыла пасть.

– Ой! – пискнула Соня. – Алекс, сделай что-нибудь! Я очень боюсь собак!

В это время дверь дома открылась, и на пороге появился старик в линялых джинсах и выцветшей клетчатой рубашке. В руках у него было старое двуствольное ружье, на изрезанном морщинами лице – самая настоящая ярость.

– Пожаловали? – проговорил он глухим рокочущим голосом. – Я вас давно ждал! Я еще могу постоять за себя, а вдвоем с Молли мы отобьемся и не от таких головорезов…

– Но, сэр, мы не хотели ничего плохого… – обратился к нему Алекс доверительным тоном. – Мы хотели только поговорить с вами о профессоре Андреотти…

– Это вы его убили! – выпалил старик. – После его смерти я ждал вашего визита!

– Уверяю вас, мы не имеем отношения к его смерти! – возразил Алекс. – Наоборот, те люди, которые убили профессора, покушались и на нас!

– Я вам не верю! – пророкотал старик. – Вас наверняка подослал Маттео…

– Вы говорите про человека в инвалидном кресле? Он охотился за нами, мы едва спаслись от его людей и хотели поговорить с вами обо всех этих событиях… вы наверняка знаете о них больше, чем кто-либо другой…

– Я вам не верю, – повторил старик, но на этот раз голос его прозвучал спокойнее. – Выкладывайте свое оружие, и, может быть, я позволю вам уйти. Только передайте Маттео, что он зря рассчитывает…

– У нас нет оружия, и мы не имеем отношения к этому Маттео! – воскликнул Алекс. – Поверьте же нам!

– Нет оружия? – Старик усмехнулся. – А вот мы сейчас это проверим! Молли, – обратился он к собаке. – Следи за ними, девочка, и если что, ты знаешь, что нужно делать!

Зажав ружье под мышкой, он спустился с крыльца и подошел к Алексу. Быстро ощупав его одежду, он удивленно хмыкнул:

– Кажется, у тебя и впрямь нет оружия! А как насчет твоей подруги? Маттео любит окружать себя очень ловкими и воинственными женщинами!

С этими словами он подошел к Соне и протянул к ней руку.

– Вы не очень-то! – проговорила она, попятившись. – Хоть вы и старик, но я не позволю вам себя лапать!

– Молли! – Старик покосился на свою собаку, и та снова угрожающе приоткрыла пасть.

Старик рванул Сонину арабскую рубашку, и глаза его зажглись недобрым светом.

– Значит, вы не имеете отношения к смерти профессора? – пророкотал он. – Как же тогда у вас оказалась пайцза?

– Это долгая история, – отозвалась Соня. – Как раз об этом мы и хотели с вами поговорить…

– Поговорить? Нам не о чем разговаривать! – рявкнул старик и дернул пайцзу.

Соня вскрикнула: прежде чем порваться, шнурок больно врезался в ее шею. Но не только это причинило ей боль: куда больнее ей стало оттого, что ее разлучили с пайцзой, с которой она успела сродниться, которая стала уже частью ее существа…

– Что вы… – начала она, но замолчала, увидев странное выражение, проступившее на лице старика.

Сначала это было удивление, потом недоверие, а после – почтение и радость.

– Принцесса! – проговорил он совершенно другим голосом. – Неужели я дождался?!

– О чем это вы? – недоуменно пробормотала Соня. – Что вы несете?

Но старик попятился, поклонился ей и протянул пайцзу:

– Принцесса, возьмите ее! Я не знал… я бы никогда не посмел так грубо обращаться с вами…

Собака за спиной у Сони заворчала, не понимая поведения своего хозяина.

– Молли, сидеть! – прикрикнул на нее старик. – Это друзья! Это хорошие люди!

– Что происходит? – растерянно спросил Алекс.

– Я понимаю не больше твоего! – отозвалась Соня поверх склоненной головы старика. – Кажется, он сошел с ума…

– Нет, принцесса! – лепетал старик. – Я и правда немного не в себе от радости, ведь я так долго ждал вас…

– Да что вы все время называете меня принцессой! – Соня раздраженно топнула ногой. – Я вовсе…

– Поверьте мне, – старик почтительно поднял на нее глаза, – это родимое пятно… я не могу ошибиться! И то, что пайцза оказалась у вас – это не случайно! И ваше лицо… в нем есть фамильные черты!

– Пятно? – переспросила Соня, невольно дотронувшись до груди. – При чем тут мое пятно?

Ее родимое пятно, расположенное так низко на груди, что не разглядеть было в вырезе одежды. Соня знала, что точно такое же пятно было у ее отца.