Она кивнула головой, соглашаясь со мной. Но в её глазах я прочёл беспокойство. Наконец Аликс выполнила поручение и принесла мне склянку. Я глянул ей в глаза и произнёс.

— Садись. Твоя очередь.

В глазах Аликс заметалось беспокойство, смешанное с растерянностью.

— Я? — слабо выдавила она.

— Ты осматривала его, похоже, в отсутствие тёти Веры. Видела, что он кашляет? — я дождался от неё кивка. — Ты была без повязки на лице, а после не помыла руки и лицо. Так?

В её лице беспокойство стало быстро перерастать в панику. Рядом я услышал гневно-возмущенное бормотание тёти Веры. Аликс опять кивнула.

— Ты заражена его болезнью. Садись — я указал на кушетку — нужно излечить тебя, пока не стало хуже.

Ошарашенная, Аликс подчинилась мне. Сразу же после того, как она присела, я пододвинул к ней небольшой столик, уже использованный мною для этой цели, и поставил на него склянку. Аликс затравленно смотрела на склянку, как я снимаю с неё крышку. Пора. Я приступил к обряду.

Когда последние нити щупалец втянулись в склянку, емкость была заполнена едва на треть. Аликс была покрыта каплями пота. Мир вокруг меня ощутимо плавал. В глазах темнело. Требовалось сделать последнее усилие. Продолжая смотреть на мир вторым видением, я оглядел помещение. Мелкие сгустки болезни еще плавали в палате лазарета, оставленные мужчиной. Я вновь коснулся внутренней поверхности склянки и очертил круг у себя над головой. Я мысленно вдохнул силу в круг и стал его раздувать вширь. Сначала круг силы обратился в прозрачный белесый шар, привязанный тонкой нитью к внутренней поверхности склянки. Это было похоже на праздничный надувной шарик, которым пользуются на праздниках горожане. Я продолжал накачивать шарик силой, и он стал раздуваться. Я продолжал надувать его до тех пор, пока он не заполнил весь объем комнаты. К этому моменту я находился на грани своих возможностей. Пора. Я потянул на себя, и шарик стал сначала сжиматься. Потом по верхней части шарика пошла трещина, и силовая ткань шара стала стягиваться в склянку. Я усилил тягу. Движение силового полотна усилилось. Не ослабляя усилий, я наблюдал, как ткань полностью втянулась в склянку, втянув вместе с собой болезненное начало. Вполне уверенно я закрыл крышкой склянку. А вот распрямиться с достоинством мне уже не удалось. В глазах стало сильно темнеть, а пол под ногами стал шататься и ходить волнами. Я потерял опору и стал оседать на пол. При этом я пытался ухватиться хоть за что-нибудь. Послышался гомон голосов множества людей. Раздались встревоженные возгласы Аликс и тёти Веры. К этому моменту я различал людей в виде цветных пятен. Кто-то схватил меня за руку и помог плавно опуститься на пол. Ощутив под собой крепкую опору, я успокоился.

— Я посижу здесь немного.

Странно, но ничего более разумного у меня не получилось сказать. В глазах немного стало проясняться, и я различил тётю Веру, держащую меня за рукав одежды одной рукой, а второй держащую склянку с мутной жидкостью. Я продолжал крениться, и она помогла мне лечь на пол. В глазах продолжали кружиться тёмные пятна. Надо прикрыть глаза, чтобы немного отдохнуть и набраться сил. Ресницы сомкнулись. Создалось чувство погружения в воду. Я плавал в водных потоках, моё тело кружило в водоворотах. При этом я продолжал ощущать под собой пол. Было очень приятно погрузиться в это чувство. Хотелось погрузиться в сон. На грани сознания я слышал голоса больных, обсуждавших меня. Слышал голос тёти Веры, выговаривавший Аликс за пренебрежение чистотой и мерами защиты от болезней. Слов Аликс я разобрать не мог. Мне они казались птичьим щебетанием, перемежающимся всхлипами и шмыганьем носа. Послышался звук перемещающейся мебели. Кто-то передвинул столик. Стук склянок известил, что наполненные склянки убрали подальше. Пора возвращаться, прервать дурманящее блаженство. Я произвёл выдох, а потом вдох. Потянул в себя потоки энергии. На десятом выдохе я остановил круговорот. На двадцать пятом вернул себе нормальные чувства этого мира. Продолжая дышать, я всё больше возвращался в этот мир.

Центр «воды» продолжал наполняться. Постепенно моё самочувствие стало улучшаться. Примерно на пятидесятом вдохе моё самочувствие достигло уровня, когда я мог открыть глаза, не опасаясь головокружения. Я открыл глаза и осмотрелся. Мир перестал кружиться. Я поднял руку к глазам. Рука немного подрагивала, но не сильно. Можно было подниматься. Я согнул руки и попробовал повернуться на бок. Рядом со мной послышались голоса людей. Раздались шаги и шелест юбок. Тонкая женская ладошка подхватила меня под локоть и потянула вверх. Пробурчав невнятное «спасибо», я стал подниматься с пола на ноги. Оказавшись на ногах, я оглянулся, ожидая увидеть рядом Аликс или тётю Веру. Но меня за руку держала незнакомая молодая женщина. Возрастом чуть старше меня. В одежде замужней женщины. По виду крестьянка из тех, что живут на хуторах вблизи крепости. Правой рукой она держала меня за локоть, а левую держала согнутой в локте на перевязи. Рука была забинтована. Я с удивлением смотрел на повязку. Послышался звук шагов. К нам подходили Аликс и тётя Вера. Я освободил руку. Прикрыл глаза и втянул воздух. Мои чувства нарисовали рану с обломком стрелы. Свежую рану, ещё не успевшую начать гноиться, но уже с занесённой заразой. Стрела была небольшая, похоже — гоблинская. Оглядевшись, я заметил за её спиной чуть в отдалении злой и насупленный взгляд бородатого мужчины средних лет.

— Твой муж? — я указал глазами за её спину.

Женщина мельком оглянулась и вновь посмотрела на меня. После чего кивнула головой.

— Пусть там и сидит. С тебя начнём. — Сказал я как можно спокойнее.

Я спокойно осведомился у тёти Веры, в каком состоянии у нас хирургические инструменты. Мне ответили глаза полные удивления и возмущения одновременно. Мне ответили, что инструменты в полной исправности. Поблагодарив за полученный ответ, я приступил к подготовке. Первым делом я вновь тщательно отмыл руки. Чем вызвал удивлённые взгляды больных. По их мнению, мои руки были чистыми. При этом краем глаза я заметил, как тётя Вера толкнула локтём Аликс и взглядом указала на меня. Аликс, ещё не отошедшая от процедуры очищения, взглянула на меня мрачными, обиженными глазами и затравленно шмыгнула носом. Но назидание, данное ей, подействовало. Она отошла к умывальнику и начисто вымыла руки. Следом за ней это же проделала и Тётя Вера. Подойдя к женщине, я протянул ей деревянный черенок.

— Закуси, легче будет.

Я пододвинул к ней небольшой столик. Сняв у неё с перевязи руку, я расположил её на столике. Наставник приучал