Сглотнув комок в горле, она продолжила.

— Вчера поздно вечером пришло сообщение от капитана Милоша. Орки внезапно осадили крепость и стали расстреливать её из осадных орудий. Стены пали. Им удалось сдержать один штурм, но на большее они рассчитывать не могли. У них много раненных, а воинов осталось мало. Капитан Милош решил ночью прорываться под прикрытием темноты. Просил помочь, отвлечь орков ударом во фланг. Тебя будить не стали, ты всё равно бы помочь не смог. Капитан поднял стражу на стены. А сам собрал отряд бойцов и выступил на помощь. Вот люди собрались и ждут. Здесь в основном жёны и дети бойцов, ушедших в поход.

Какое-то время я смотрел на неё, ошарашенный этой новостью. Было обидно, что меня капитан тревожить не стал. Как бы временно вычеркнул из жизни крепости. Я понимал, что решение было прагматичным. Маг должен быть отдохнувшим перед выполнением своей работы. Но червяк обиды всё-таки продолжал меня грызть изнутри. Мне стоило большого труда загнать свою обиду вглубь. Потом разберёмся. Я старался взять себя в руки.

— Значит, надо готовить лазарет к приёму больных и раненных.

Мой голос звучал жалко. Я чувствовал себя совершенно растерянным и сбитым с толку. Моё тело начинало дрожать. Казалось, что у меня поднимается жар, а волосы на голове встают дыбом. Опустив глаза, я увидел, что мои руки дрожат мелкой дрожью. Надо было принимать решение. Действовать, чтобы страх не пожрал меня. Я оглянулся назад. Аликс уже достигла подножия лестницы и стояла там в растерянности.

— Аликс! — окликнул её я — После завтрака стразу иди в лазарет. Будем готовиться его к приему раненых.

Она кивнула и побрела в сторону столовой. Я обернулся и осмотрел стену. Набрав воздуха, в лёгкие я закричал.

— А вы что столпились? Это поможет вашим родным? Все вниз готовить крепость к приёму гостей! Нужны новые помещения, их надо очистить от грязи. Подготовить конюшни и коровники. Ожидается увеличение поголовья скота. — Я понятия не имел, будет это увеличение или нет, но людей надо было занять работой, пока их не убило отчаяние. — Кто отвечает за всё это? Или мне надо назначить людей? Марш со стены.

Я старался изобразить грозный взгляд. Может это и получилось бы, если бы не мои синяки на лице, и не дрожащие руки и колени. Несмотря на грозный рык, меня била крупная дрожь. Но главного я добился — люди повиновались. Они стали расходиться со стен. На стенах оставалась только стража. Большей частью люди направлялись в столовую. Но были и те, кто видимо не считал себя голодным. Они расходились по крепости. Я посмотрел в лицо тёти Веры и увидел в нём одобрение и понимание. Деревянной походкой я спустился вниз сразу за ней. Так я и оказался в столовой. Желания есть, абсолютно не было. Я заставил себя взять чашу с рагу и чай. Заняв место за столом, я оглянулся. В столовой расположились люди, вяло ковырявшие пищу в тарелках. Лица были унылые и растерянные. Многие поглядывали на меня, как бы ища у меня поддержки. Это я понимал. Этому меня учили. Люди интуитивно воспринимали меня как неформального лидера. Следовало подать пример. От моего поведения зависело состояние подчинённых. Я распрямился и придал своему лицу спокойное выражение. Зачерпнув ложкой кусочек рагу, я отправил его в рот. Люди исподволь смотрели на меня. Я заставил себя жевать пищу. От напряжения я совершенно не чувствовал вкуса, как будто пытался разжевать солому. Да и ещё было тяжело жевать пищу одеревеневшими мышцами челюсти. Но эту победу над собой я одержал. И чем дальше я заставлял жевать, тем легче мне становилось. Постепенно напряжение меня стало отпускать. Чем легче мне давалась пища, тем оживлённее становилось в столовой. Люди оживали.

После завтрака я передал книгу тёте Вере, сказав, что она для прочтения Аликс. Тётя Вера приняла книгу и медленно прочла название, шевеля губами. Некоторое время она смотрела на меня удивлённо. Было ясно, что она не понимает значение слов, написанных на обложке. Пришлось пояснить, что это книга о чистоте и защите от болезней. Она понимающе кивнула и на её лице отразилась улыбка, одновременно выражающая радость и злорадное удовольствие. Из чего я понял две вещи: Аликс недооценивает значение чистоты и у меня появился новый союзник, который будет заставлять Аликс читать книги. Сообщил нянечке, что зайду в лазарет чуть позже. И опять встретил понимание. Так мы и расстались.

Так я начал свой обход по территории крепости. Для начала я зашёл на кухню столовой и вызвал к себе главного повара. Повар оказался крупный дородный мужчина с изрядной долей лишнего веса. Стараясь говорить вежливо, я сообщил ему, что у нас ожидается увеличение численности населения крепости и спросил его, сможет ли столовая обеспечить пищей всех прибывших, не считая обычного состава гарнизона. Было видно, что повар испытывает ко мне огромное терпение. Его можно было понять. Какой-то сопляк — без году неделя — даёт ему, умудрённому годами распоряжения. Но мужчина действительно был умудрён годами. Он понимал, что я какой-никакой, но начальник, а за моей спиной стоит весьма вспыльчивый и очень скорый на расправу капитан. А значит, ссориться со мной не стоило. Сдержав своё раздражение, он дал утвердительный ответ. Столь же вежливо, но твёрдо я попросил его вернуться к своей работе. Уходя, я чувствовал на своей спине его напряжённый взгляд. Уже оказавшись за дверью, я услышал грозный рык и вопли юного поварёнка, видимо не вовремя попавшего ему под руку.

Сразу из столовой я направился в конюшню. Если правда, то конюшня была едва ли не последним объектом, известным мне. Там меня ждало неприятное зрелище. Несколько конюхов, видимо не получивших приказа капитана, вальяжно развалились на куче соломы и намеривались распить бутылку чего-то спиртного. Стойла конюшни были распахнуты, видно было, что воины выводили лошадей в спешке. В конюшне царил беспорядок. Кругом была разбросана солома, в изобилии валялись куски лошадиного навоза, а кормушки с овсом были опрокинуты. По моим расчётам всадники должны были вернуться к обеду, если ничего не случится. А конюхи собирались предаться пьянству. Меня тряхнуло от злости. Уходя, капитан видимо не имел возможности дать им приказ, и они собирались этим воспользоваться. Когда моя фигура выросла над ними, они лишь лениво оглянулись в мою сторону. Это были крупные, крепкие парни. Они не воспринимали меня как угрозу. На лицах отразились презрительные улыбки. Я заорал на них. Было видно, что они даже не собираются сдвигаться