вот пуля, особенно выпущенная из калаша, или пулемёта вполне может оказаться фатальной.

— Возможно. Только в нашем случае всё упирается в вес и целесообразность. Чтобы гарантированно закрыть машину от того же семь шестьдесят два, ставить нужно как минимум сантиметровые листы, — а это прикинь какой вес? Плюс нарушение баланса, прикроешь только мотор, самолет носом клевать будет.

— Тогда как же? — В том что желающих сбить кукурузник будет немало я нисколько не сомневался, поэтому вариант без бронирования не рассматривался. Во всяком случае мною. Я очень хорошо представлял себе какой прекрасной мишенью может быть тихоходный биплан.

Но дядя Саша только руками развёл,

— Ну как-то так Васёк, с божьей помощью...

Забегая вперед скажу, мотор мы всё-таки прикрыли, не так как хотелось конечно, но всё же лучше чем совсем никак, — пятимиллиметровые листы панацеей не были, но если не летать слишком низко и не подставляться, годились вполне.

Но это пока в будущем, а в настоящем мы закончили заниматься самолетом уже за полночь, (кое-что ещё и не доделали) и домой я пошёл совсем впотьмах.

Без машины непривычно. Вроде и недалеко топать, а как-то не по себе становится. Луны ещё нет, кое-где теплится свет по окнам, но таких домов совсем мало — люди теперь спать рано ложатся, развлечений нет, с электричеством тоже не ахти, вот и следуют за солнцем — оно село, и нам пора баиньки.

Так что шёл я и дергался от каждого шороха — то там ухнет, то тут гукнет. Револьвер даже достал, думал с ним будет спокойнее, но, если честно, помогло как-то не очень.

Вверх по первой до переулка, потом до четвертой, и метров сто вниз. Вот я и дома. Дошёл. Тишина... даже собаки молчат, но это нормально, они заранее знают что идёшь именно ты, поэтому и не реагируют.

Кому как, а им пребывание в этом мире пошло лишь на пользу; шерсть лоснится, бока округлели, даже зубы будто белее стали. Хотя может и стали, шутка ли, всю жизнь кашами питались — изредка кости какие-нибудь или сухой корм, а тут каждый день мясо — поневоле заматереешь...

Зайдя во двор я включил фонарик, — перед сном живность проверить, да и так, поглядеть что тут делается. Днём времени не хватает, живём темпами первых пятилеток; подъём — работа — работа — работа — отбой. И иначе никак, — совсем никак. Я никогда не предполагал что для нормального функционирования села потребуется столько усилий. Возьмите совершенно любую вещь, не продукт, а именно вещь — пусть это будет обыкновенное ведро, и представьте что его нужно изготовить с нуля из подручных средств. Представили? А я нет. Потому что для того чтобы сделать ведро, нужна жесть, а взять её негде, во всяком случае фабричного качества.

Можно конечно в кузне выковать, но тут трудоёмкость зашкаливает, — механизации то никакой, а ковать руками не только долго и муторно, но и результат скорее всего окажется не таким какой нужен. А ведь жесть нужно ещё и оцинковать...

Так что остаётся донашивать то что есть, чинить, латать, и думать как быть дальше. И это только обыкновенное ведро, — а сколько ещё подобных вещей в хозяйстве?

Вообще, за те месяцы что мы провели в «оффлайне» — (мне кажется вполне подходящее сравнение), изменилось очень многое. И не только наш быт и окружающая действительность, — изменились сами люди. Конечно кто как, и в хорошую и в плохую сторону, но одно я могу сказать точно — мы стали честнее. И в первую очередь перед самими собой и своими близкими. Я не могу полноценно это описать, но с нас словно маски слезли; исчезла необходимость «держать лицо» перед соседями, улыбаться тем кому улыбаться совсем не хочется, увиливать и стараться выглядеть лучше чем ты есть на самом деле.

И вроде бы это нормально; честность сама по себе качество хорошее, вот только без масок мы увидели что народ вокруг отнюдь не белый и пушистый, а зубастый и клыкастый, да ещё и с кучей булыжников запазухой.

Но тут уж ничего не поделаешь: как говорится — человек человеку волк, если вообще ни кто-нибудь похуже. Так что этот факт надо просто принять как данность и продолжать жить дальше.

Обойдя почти весь периметр построек, я дошёл до закуточка между летней кухней и домом, бывшего когда-то гаражом для горбатого запорожца, с которого зачем-то сняли крышу. Я хотел было вернуть всё обратно, но для нормальной машины там не хватало места, а делать очередной склад барахла не было никакого желания. Так что так там всё и стояло, никому не нужное и по уши заросшее травой.

Не знаю почему я остановился, может интуиция сработала, может подсознательно на что-то среагировал, но решил я туда заглянуть.

Вот только присмотревшись, заметил на блестящих новеньких петлях навесной замок, один из тех что обычно лежали у нас на антресолях.

И зачем закрывать эту дверь?

Подойдя ближе я посветил фонариком через неплотно подогнанные доски стены, и мне показалось что внутри что-то шевельнулось.

Интересно... Может собака? Но наши все на месте, вон, даже из будок не выползают, так и сидят прижухлые.

Идти за ключом было лень, поэтому я просто подставил являющееся рядом бревно, и аккуратно на него взгромоздившись, заглянул сверху.

Сначала ничего не увидел, света от телефонного фонарика было недостаточно, — высокая трава и разросшиеся побеги клена перекрывали весь обзор, но приглядевшись я заметил в самом от меня дальнем углу что-то странное.

— Ох бл... — вырвалось когда я сообразил что же это такое. — В углу моего недосарая сидела самая настоящая тварь, точно такая же каких мы видели у озера и в городе, только очень-очень маленькая. Не знаю, может с кошку размером, может чуть побольше.

Первым желанием было достать револьвер и пристрелить гадину, но рядом с тварью стояла железная миска, а наличие замка на двери только подтверждало предположение что она здесь не случайно.

Вот же чёрт... Аня... Как можно быть такой легкомысленной?

Но развить возмущение мне не удалось, откуда-то из темноты появилась сама «преступница».

— Привет. Я сейчас всё объясню.

И вот что она рассказала.

Когда я уехал, в ту же ночь, Аня пошла проверить животных, и наткнулась за сараем на тварь. Не на эту, а на вполне взрослую