– Я Звезднорожденный. Моя сила не меньше той, которой обладал ваш князь. Я хочу освободить вас. И вернуть вам то, что вам задолжал Леворго.

На этот раз слова Урайна были встречены тяжелым молчанием – даже балагурить никто не спешил.

– А ты наглец, дядя. Мы знаем, что Диорх сейчас стоит в самом сильном из Золотых Цветков и принадлежит величайшему из Звезднорожденных. Князь обещал вывести нас в мир, чтобы мы помогли величайшему из Звезднорожденных познать тайны Шара. Князь говорил, что за это Звезднорожденный допустит нас к Диорху и позволит нам познать нашу судьбу. Вот что собирался продать нам князь. А что продашь нам ты?

– Правду. Элиен, величайший из Звезднорожденных, никогда не допустит вас к Диорху и на полет стрелы.

Урайну ответил артистичный посвист. Дескать, вот так стрела летает.

«Действительно, похоже», – усмехнулся Урайн, не прекращая говорить:

– Я – брат покойного князя. Он завещал мне помочь свершить вашу судьбу. Вот почему я помогу вам. Я выведу вас в мир и отведу вас к Диорху. И даже величайший из Звезднорожденных не сможет помешать нам.

– Тю, «братом князя»… Разве у него были братья?

– В обычном смысле, то есть единоутробных братьев, у него не было. А Братья по Рождению – и были, и есть, – сказал Октанг Урайн. – Таким образом, я брат князю. Ведь я – тоже Звезднорожденный, как и он!

Но невидимки не очень-то торопились ему верить.

– Пойман, – сказал обладатель «петушьего» голоса и удовлетворенно щелкнул пальцами.

– Пойман, – согласно отозвался кто-то слева от Урайна.

– Отрежем для начала нос, – предложил третий голос, заметно повеселевший.

Урайн с ужасом почувствовал как в его переносицу уперлось что-то твердое.

– Отрежем, а потом – съедим. – Нет. Снимем скальп и съедим. – Ты когда-нибудь скальп ел, конченый? Там и есть-то нечего, сплошная волосня! – Зато ты ел – сразу видать доку.

– Лучше давайте член ему отрежем! Он ему все равно больше не понадобится! – Можно подумать, нам его член больно нужен…

– Кому как. Я лично из него мешочек для зубочистки сделаю, а то старый весь истрепался…

Хушаки, конечно, шутили, но лишь в мелочах.

Урайн чувствовал: они действительно готовы умертвить его в любое мгновение, а то, что от него останется – даже не семя души, нет, а слабоматериальный сгусток страдания – навеки пленить в своей заколдованной обители.

Тычок в переносицу. Урайн почувствовал, как по обоим крыльям его носа побежали два горячих ручейка.

– Убить меня легче, чем поверить, – твердо сказал Урайн, вытирая кровь тыльной стороной ладони. – Но убить меня можно и без ножа. А уж мучений мне будет вдесятеро больше, чем от ваших мясницких ухваток. Заладили тоже – «скальп», «член»… Вы что, на бойне при Эррихпе работали, в разделочной? Дайте свободу моему заклинанию. Дайте – и если я не Звезднорожденный, Великая Мать Тайа-Ароан сожрет меня на ваших глазах.

– Какая-такая мать-перемать?

– Вырежьте ему язык, чтобы болтал поменьше! У меня изжога от его брехни началась!

– Проглоти свой и попустит твою изжогу! – рявкнул Урайн.

Он успел заметить – голос, что предлагал вырезать ему язык, прежде только смеялся. Этот голос тоже принадлежал подростку, но в нем чувствовались власть и рассудительность. Это означало, что если он сможет дать укорот заводиле, остальные тоже угомонятся.

Расчет Урайна оказался верным – все притихли.

– Ты хоть понимаешь, мужик, на что нарываешься? Может, мы лучше просто убьем тебя по-человечески? И нам потеха, и тебе облегчение?

Но Урайн был непреклонен. Еще не хватало погибнуть, будучи зарезанным каменными ножами шести бесплотных сопляков! То-то славная кончина!

– Мне не нужно облегчение. Дайте свободу моему заклинанию.

– Мироздание покоряется последней воле обреченного. Не нам спорить с природой, воздвигаясь на бунт против несгибаемого намерения смертника…

«Ишь ты, как излагает! – усмехнулся Урайн. – Сразу видно – ученик Леворго, а не просто портовая шпана!»

Не успела эта мысль блеснуть короткой молнией в мозгу Урайна, как в Воздушной Обсерватории раздался его собственный раскатистый голос.

В тот момент Урайн, впрочем, молчал – просто его заклинание было наконец отпущено на свободу колдовскими стенами Обсерватории:

– Хуммер-Дархва рагга-ннэ арпал вахав-дарх.

«Хуммер-Светоносец, дай мне Свет.»

И грянул свет.

Воздушная Обсерватория была построена не даром. Еще до войны Первого Вздоха Хуммера древние маги Варана охотились в ней за тайнами бытия и они сделали все для того, чтобы таковые тайны представали перед ними в самом ярком свете.

Тайа-Ароан была в зените над Обсерваторией. Когда в крыше Обсерватории открылся звездообразный проем, нестерпимо яркий, истинный свет Великой Матери пролился с небес на стоящего точно под проемом Октанга Урайна.

В одно мгновение его плоть была буквально нанизана на нити этого света. Любой, кто не был Звезднорожденным, превратился бы в столб ревущего пламени быстрее, чем успел бы сказать «ай».

Но Урайн смело подставил свои ладони под плотные, почти осязаемые сгустки материнского света и меж его рук заклубились юркие змеи изумрудного сияния.

Темнота отступила. Теперь он видел все шесть стен Обсерватории, в каждую из которых было наглухо вмуровано зеркало из черного полированного камня. В зеркалах застыли заостренные, исхудалые, злые лица пятнадцатилетних учеников Леворго. Преступивших Право. Изгнанников. Разоблаченных. Хушаков.

Теперь они видят, что он не лжет.

Теперь они видят, что он может освободить их из плена черных зеркал и вывести в мир. И они пойдут за ним.

Саур и двое его счастливых спутников успели не на шутку замерзнуть. Помог бы костер, но не хотелось идти собирать плавник – ведь они надеялись совсем скоро покинуть жутковатый остров.

Когда Саур в очередной раз решал, стоит ли отправить дружков на поиски сухого плавника или лучше втроем пойти на поиски самого Урайна, на ступенях Обсерватории раздались шаги.

– Вот и вся недолга, – буркнул Саур.

Его товарищи воспряли – работодатель возвращался.

«Пусть только попробует не принести плату – пустим выскочку на дрова!», – Саур зловеще прищурился.

Их работодатель возвращался не один – он вел с собой каких-то оборванных мальчишек.

«Что за коленца он тут мне выкидывает? Он что – собирается расплатиться с нами живым товаром?».

– Это еще кто? – гаркнул Саур, на всякий случай обнажая короткий меч грютского образца.