— Вы… что? — ошарашенно, но в то же время подозрительно спросил Павел.

Виллем залепетал, пытаясь скрыть, как испугало его это заявление:

— Мой… кузен… знает, где их найти. Они занимают дом на окраине. Мы уже… бывали там. С Жуглетом.

Конрад улыбнулся и кулаком ткнул брата в живот, гораздо сильнее, чем того требовал простой дружеский жест.

— Куда удобнее, нежели в наши дни, а, Павел? — со смехом спросил он, на что кардинал ответил ворчанием. — Помнишь, как мы шатались по улицам, находили только одну и вынуждены были использовать ее по очереди? Я всегда пропускал тебя первым, а ты ни разу даже спасибо не сказал, неблагодарный. Но это все дела давно минувших дней. Можешь пойти с нами сегодня ночью, если желаешь.

— Вот уж нет, — ответил Павел.

В его голосе наряду с отвращением прозвучали нотки нездоровой веселости, как будто он не мог дождаться момента, когда расскажет о таком бесстыдстве кому-то, кто посмеется вместе с ним.

Конрад безмятежно улыбнулся брату.

— Вспомни, ведь твой святой тезка думал, будто вот-вот наступит конец света.

— Что?

— Святой Павел. Думал. Что мир. Приближается к концу, — четко выговаривая каждое слово, ответил Конрад. — Он навязывал всем суровый кодекс чести, потому что отмеривал человечеству еще века два-три, никак не двенадцать. Знай он, что ошибся в своих расчетах относительно второго пришествия Христа, он, конечно, не возражал бы против нашего пришествия, таких, какие уж мы есть, и был бы гораздо менее требователен. — Он снова с усмешкой ткнул брата под дых. — Что скажешь?

Павел оттолкнул руку короля.

— У тебя не хватило бы воображения измыслить такую удобную ересь, — заявил он. — Кто вложил тебе в голову эти рассуждения? Жуглет, надо полагать?

Конрад победоносно расхохотался.

— Нет, ты! Вскоре после того, как постригся в монахи. Еще немного, и ты станешь забавным, Павел… Виллем, скажи Жуглету, что мы отправляемся. Я должен переодеться по такому случаю. — Он хитро подмигнул Павлу. — Прямо как в добрые старые времена.

Станция, где меняют лошадей, представляла собой грубо сколоченный деревянный дом. В первое мгновение могло показаться, что заляпанный грязью всадник либо пьян, либо сумасшедший, с такой силой он колотил в ворота. Смотритель поднял повыше фонарь, и мужчина замигал, съежился. Лицо его нервно подергивалось.

— Никак вы сенешаль его величества? — пораженно спросил смотритель.

Маркус кивнул, не в силах произнести ни слова, так пересохло в горле. Он попытался оттолкнуть фонарь. Смотритель со свистом втянул воздух.

— Ужасно выглядите, сударь. Вы, часом, не больны?

Маркус покачал головой и нетерпеливо показал в сторону конюшни. Смотритель понял его и крикнул, чтобы привели коня и подали вина и еды. Широко распахнув глаза, гордый тем, что сумел узнать Маркуса, хотя тот был не в императорской ливрее, он спросил взволнованно:

— Какие-то новости, сударь?

Маркус снова покачал головой, не в силах говорить, но затем все же разлепил губы и сумел выдавить:

— Посланцы были?

Удивленный человек закивал.

— О да, два королевских посланца, оба скакали в Бургундию. Последний сменил лошадь, когда пробили девять. Что-то происходит в Бургундии, да? Всегда считал, что это настоящее захолустье.

— Не надо еды, — еле слышно сказал Маркус. — Нет времени. Просто дай свежего коня.

Когда пробили девять… по крайней мере семь часов назад. Однако курьеры покинули Селестат, опережая Маркуса примерно на десять часов; значит, за сегодняшний день он выиграл три часа. Дорога до Бургундии занимает четыре-пять дней; может, он сумеет догнать хотя бы одного из них. Маркус не думал, что способен на убийство, но весь день подсчитывал, какого размера взятку в состоянии предложить — или, если повезет догнать Николаса, сколько понадобится угроз, чтобы подчинить юношу своей воле.

Чтобы компания не привлекала к себе внимания, Виллему и Эрику было поручено исполнять роль телохранителей его величества. Итак, четверо обычных горожан в простых плащах и туниках прокладывали путь по сонным улицам Селестата, направляясь к пылающим в свете заката западным воротам города, в район, куда Конрад обычно старался не заглядывать. Улицы тут были скверные, с рыхлой почвой, в которой дожди промыли рытвины иногда глубиной по колено. Им пришлось пройти мимо лавки мясника, где в сточных канавах валялась вонючая требуха; дубильня и кузница, расположенные на соседних улицах, тоже добавляли «ароматов». Прижимая к лицу надушенный платок, Конрад вышагивал следом за Эриком, трепещущим при мысли о том, что в этом предприятии он удостоился чести возглавить процессию.

Наконец они добрались до небольшого низкого дома с алым пятном на двери. Эрик постучал и отошел в сторону, пропуская старших.

Этой ночью внутри было гораздо спокойнее, чем в предыдущий раз, поскольку многие прибывшие на турнир торговцы и артисты уже покинули город. За грубо сколоченным общим столом сидели человек десять, по большей части пьяные, но двое-трое были еще в состоянии вяло заигрывать с женщинами. Увидев Жуглет, Жанетта и Марта захлопали в ладоши и бросились навстречу вошедшим, позабыв о своих пьяных ухажерах. Однако Жанетта, узнав высокого рыцаря, резко остановилась. Марта же, напротив, устремилась прямо к нему и принялась ластиться. Наклонившись, чтобы остальным была хорошо видна ложбинка на ее груди, она подняла на Виллема взволнованный взгляд.

— Ох, мой господин, я так скучала по тебе, — хриплым голосом горестно произнесла она.

Конрад наблюдал за этой сценой, явно получая от нее удовольствие.

— Жаль, что Павел этого не видит, — сказал он, не обращаясь ни к кому в частности.

— После нашей встречи меня ничто не радует. Ты был так великодушен, во всех смыслах, — продолжала Марта. Обращаясь к остальным женщинам, она добавила задорно: Нос у него такой большой, потому что сломан. Но все остальное просто огромное — и это уж точно по замыслу Природы.

Ее рука скользнула к паху Виллема. Покраснев до корней волос, он со слабой, вежливой улыбкой остановил ее, схватив за запястье.

— Он у нас щепетильный, — сказал Конрад, объясняя Марте нежелание Виллема обжиматься на людях. — Хочет сначала заплатить. Ну так давай, ближе к делу. — Он с усмешкой посмотрел на Виллема. — В конце концов, именно за этим мы здесь, и ты заслужил право выбора. — Он взмахнул рукой, и Виллем испугался, что сейчас Конрад обрушит на его покрытое синяками плечо очередной дружеский удар. — Найди себе укромное местечко и получи заслуженное удовольствие.

— Но конечно же, наш великий герой заслуживает особого обращения, ведь он празднует свою победу, — заявила Жуглет, кивнув в сторону потолка. — Знаю, там, между стропилами, есть уединенный чулан. Хозяйка этого дома как-то оказала мне милость, позволив им воспользоваться.