Поворот: 21 30—2160. Verteswandel (то есть «мутация ценностей», любимый термин Шотбек), за которой следуют революции; мощные ИИ; самовоспроизводящиеся фабрики, начало терраформирования Марса; использование энергии ядерного синтеза; быстрое развитие биосинтеза; попытки улучшить климат, в том числе катастрофический Малый ледниковый период 2142–2154 годов; космические лифты на Земле и на Марсе; стремительное завоевание космоса; возникновение космической диаспоры; подписание Мондрагонского договора. Таким образом начинается

Ускорение (Аччелерандо): 2160–2220. Использование новых технологических возможностей, среди прочего увеличение продолжительности жизни; терраформирование Марса и последующая Марсианская революция; охват диаспорой всей Солнечной системы; выдалбливание террариев; начало терраформирования Венеры; строительство Терминатора; Марс присоединяется к Мондрагонскому договору.

Замедление (Ритардандо): 2220–2270. Причины Замедления неясны, но историки называют завершение терраформирования Марса, его выход из Мондрагонского договора и растущий изоляционизм, заселение всех лучших террариев и исчерпание свободного доступа к гелию, азоту, редкоземельным элементам, ископаемым видам топлива и фотосинтезу. Становится очевидным, что увеличение продолжительности жизни столкнулось с проблемами и доступно не для всех. В последнее время историки подчеркивают, что в этот период тридцатикубитовые квантовые компьютеры достигли петафлопной производительности классических компьютеров, что создало особый тип квантовых компьютеров, именуемых «квакомы»; важным фактором также указывают, что квакомы еще не обрели усовершенствованные функции быстрых ИИ, в то время как проблемы декогеренции в квантовых компьютерах создали предпосылки для начала следующего периода.

Балканизация: 2270–2320. Рост напряженности отношений Земли и Марса; агрессия и начало холодной войны за контроль над Солнечной системой; марсианский изоляционизм; внутренние проблемы Венеры; решение терраформировать три больших спутника Юпитера; значительное увеличение числа неприсоединившихся террариев и исчезновение за горизонтом событий многих населенных; рост влияния квакомов; недостаток газообразного сырья и редких веществ приводит к стремлению запасти их и, как следствие, к трайбализму; трагедия присоединившихся обратно; раздробление целого на множество «независимых городов-государств-анклавов».

Термин «постбалканизация» сама Шотбек считает результатом чересчур несдержанной риторики в жарких дискуссиях.

Однако она же пишет, что затянувшаяся балканизация может привести к периоду хуже Замедления или даже Кризиса — возможно, этот период назовут Атомизацией, или Распадом.

Она рассказывает, как на одном выступлении предположила, что все минувшее тысячелетие можно назвать последним феодальным периодом, а после встречи к ней подошел человек и спросил: «С чего вы взяли, что он последний?»

Но то, что произошло в 2312 году, позволяет предположить, что двадцать четвертое столетие обозначит решительный поворот.

Япет похож на каштан — приплюснут возле полюсов, а на экваторе у него выпуклый пояс, отчетливо видный из космоса. Почему Япет приплюснут на полюсах? Одно время он был расплавленным и, точно большая капля воды, быстро вращался, и даже сейчас продолжительность суток у него всего семнадцать часов; что-то проходившее мимо заставило его вертеться волчком. Во вращении он затвердел. Откуда выпуклый пояс на экваторе? Никто не знает. Какой-то аспект превращения вращающейся капли в ледяной шар, как признает большинство, какой-то выступ или выброс. Сатурнологи продолжают спорить об этом.

Что бы его ни породило, этот выступ прекрасно вписался в концепцию города: этакая Хай-стрит — главная улица, — проходящая по окружности всего спутника. Город вначале располагался на стороне, обращенной к Сатурну, который в здешнем небе вчетверо крупнее Луны, какой она видна с Земли. Замечательно, когда в небе такая картина, тем более что орбита Япета по отношению к плоскости колец Сатурна наклонена на семнадцать градусов и потому обеспечивает бесконечно меняющиеся виды этого великолепного подвижного чуда. Со всех остальных спутников кольца видны только ребром. К тому же с бугра Япета видна та половина поверхности спутника, которая ниже бугра на двенадцать-семнадцать километров, так что величественную, окруженную кольцами жемчужину над головой всегда уравновешивает ледяная пустыня внизу.

Цвет поверхности спутника зависит от того, откуда смотреть: главное полушарие Япета совершенно черное, а тонкая атмосфера — абсолютно белая. Это противопоставление, которое заметил астроном Кассини в октябре 1671 года, когда открыл Япет — результат действия приливных сил, остановивших вращение Япета. Одно полушарие всегда остается ночной стороной, и именно там всегда выпадает черная пыль, выбрасываемая движущимся в другую сторону спутником Фебой (второй такой в плоскости колец). За четыре миллиарда лет толщина слоя черной пыли составила всего несколько сантиметров. Противоположное полушарие, собирающее сублимируемый на темной стороне иней, покрыто самым белым в системе льдом. В итоге — двуцветный спутник, единственный такой во всей Солнечной системе.

Люди, поселившись на Япете, подрезали экваториальный бугор до каменно-алюминиевой основы. Для базовых структур города были использованы формы раковин разных видов. Некоторые ровные участки на бугре оставили открытыми — космопорты, посадочные площадки для космических кораблей, — но большую часть бугра теперь накрывал длинный навес-галерея, раскинувшийся над зданиями, которые стояли на широких бульварах, параллельных Хай-стрит, и чередовались с фермами, парками, садами и лесами. Воздух под навесом всегда теплый, архитектура зданий довольно открытая, так что в обрамлении потолков и крыш часто бывает виден Сатурн. Биомимикрия раковин позволила строителям использовать кальций, извлекая его из-под мантий, а сами эти мягкие структуры генетическими манипуляциями модифицированы по форме, что позволило архитекторам надстраивать биокерамические структуры слой над слоем, возводя здания, точно кораллы, пока пространство под навесом не заполнилось. Как и большинство биокерамических структур, скошенные слоистые конструкции создавались в виде гребешков, зубцов, отростков, вееров и других конхологических форм, отчего ряды зданий напоминают ряды огромных раковин. В связи с этим часто упоминают Сидней с его каноническим зданием оперы, но на самом деле сейчас бугор скорее напоминал Большой Барьерный риф — бесконечные наслоения раковин со множеством отверстий, проделанных трубчатыми червями, — только чтобы сохранять вид на Сатурн.

В темной зоне — Кассини-Реджо — бугор рассекал пространство, на которое время от времени выходили люди на роверах и хопперах, сдували черную пыль и создавали рисунки на белоснежном льду. Везде, где легко создать подобный контраст, человек запечатлевает свои мысли — читай, Вселенная! Еще до возникновения Лиги Сатурна, когда первые люди прилетели с Марса на Титан за азотом и всем прочим, что можно забрать и увезти на красную планету, энтузиасты прилетали сюда и рисовали белым по черному. Пыль сметалась дуновением, легким, как дыхание, и вскоре огромные поля Кассини-Реджо, точно Ньюспейпер-Рок[56], покрылись петроглифами. Здесь есть белые на черном абстрактные рисунки, звери, схематические человечки, кокопелли, надписи из букв множества разных алфавитов, портреты, изображения особенностей ландшафта, деревьев и других растений. Некоторые области позже были полностью очищены от пыли, а еще позднее раскрашены черным по белому в стиле тром-плей, — то есть так, что глядя с возвышения вы видите одно, а из космоса — что-то другое.