— Да, — сжимая челюсти. — Послушай, этот брак…

Пропускаю дальнейшую речь мимо ушей. Потому что в ушах раздаётся неприятный звон.

Вот ещё один удар под дых!

Я резко побледнела.

Голова сильно закружилась.

Захотелось лечь.

И уснуть.

Вечным сном.

— Извини, мне нехорошо, — вырываюсь из объятий. — Пойду в свою комнату.

Не дослушав речь мужчины до конца, разворачиваюсь и ухожу.

Плевать, что он там придумает. Я знаю лишь одно — он не изменит своего решения. Никогда! Умолять бесполезно.

Всё-таки Карим монстр.

Я ошиблась!

Глупо было полагать на то, что есть надежда.

Он не безнадёжен…

У него нет ни сердца.

Ни души.

Есть лишь глубокая чёрная дыра в области груди.

В которой копошатся и живут мерзкие черви.

Мне не хотелось выходить из комнаты вообще. Интерес к жизни угас. Проще и правда натянуть верёвку над карнизом, и…

Ночь прошла как на иголках. Мне снились кошмары. Один за другим. Живот из-за переживаний стал твёрдым, а поясницу покалывало. Я заставила себя не думать о плохом ради здоровья ребёночка, но… утром на нашу семью обрушилось горе.

Спустившись к завтраку, я не обнаружила Карима за столом, как обычно, увидела лишь прислугу. Девушки выглядели грустными и поникшими. На них была надета чёрная униформа. Такую обычно надевали для очень грязной работы.

— Почему вы надели черную форму? — удивляясь, спрашиваю я, присаживаясь на стул, стоящий напротив обеденного стола.

— Так ведь… Госпожа, — печально вздохнула Марина. — Траур.

— Что, прости?

— Сегодня ночью… самолёт Эльдара Асадова разбился. Не выжил никто. Карим Рамзанович… он закрылся в своём кабинете и никого к себе не пускает.

Прошли почти сутки, но Карим так и не вышел из кабинета. Я уже начинаю думать, что с ним что-то случилось. Вдруг потерял сознание и лежит там на полу?

Надо что-то срочно делать.

Я беру запасные ключи у служанки, направляюсь к кабинету. На свой страх и риск открываю дверь, вхожу.

В помещении царит полутьма. На столе стоит фотография, обтянутая чёрной лентой, с изображением на ней немолодого мужчины. Карим сидит на полу, сжимая пустую бутылку виски. Рядом ещё одна лежит. Тоже пустая.

Его глаза закрыты.

Он не двигается.

Кажется, будто не дышит.

— Карим! — я бросаюсь к нему, опускаюсь на колени и крепко обнимаю мужа.

Сейчас мне хочется просто… просто его обнять.

Ведь он выглядит таким несчастным.

Я испугалась. Подумала, он не дышит… Его глаза были закрыты. Но сейчас мужчина смотрит на меня.

— Что случилось, прошу расскажи.

Целую его щеки.

Глажу дрожащими ладошками лицо, которое покрыто колючей щетиной.

Уныло качает головой.

— Идем, пойдём выйдем на свежий воздух. Так нельзя. Тебе нужно поесть.

За руку его хватаю, дёргаю в сторону.

Бесполезно. Как стена — неприступный, не шевелится.

Опускаюсь обратно перед ним на колени:

— Тогда расскажи мне про своего дядю. Выговорись.

И ещё раз смотрю на мрачную фотографию.

Асадов начинает свой рассказ. Я понимаю, что муж выпил, поэтому так открыто со мной разговаривает, наплевав на свои личные правила.

Он говорит, что дядя стал для него всем… а теперь его нет.

Страшная катастрофа забрала его жизнь.

Эльдар Асадов взял Карима с приюта и дал ему новую жизнь. Поэтому мужчина пребывает в шоковом состоянии.

Я его прекрасно понимаю. Поэтому слушаю внимательно, всячески поддерживаю. Держу за руку, чтобы он ощущал мою поддержку.

— Насчет Александры… — делает важную паузу. — Я должен был жениться на ней по просьбе дяди. Это была его воля. Я должен был поблагодарить его за то, что он для меня сделал.

— Правда? Вот значит как? — удивляюсь я, распахнув глаза.

Ничего себе подробности!

— Верно. Это так.

Я выдыхаю.

Со спины словно свалилась бетонная плита, которую я тащила на себе несколько месяцев.

Непередаваемые ощущения.

Боже… я удивлена!

Очередные американские горки в моей сумасшедшей жизни.

— То есть, ты ее не любил?

— Ни капли. Она меня раздражала. Очень говорливая, капризная, ленивая девица. Я едва ли ей своими руками пелёнки менял, а сейчас… жениться. Сам был не в восторге. Но дяде отказать не смел. Он слишком много для меня всего сделал. Это была его просьба, как бы… перед смертью. Последнее желание. Он часто жаловался на здоровье.

— Поняла, — опускаю ресницы, вздыхая.

Муж немного пришел в себя после нашего разговора. Ему стало значительно легче. Выговорился. Поделился болью. Совсем раскис. Странно видеть такого могущественного, твердого человека таким жалким. Нонсенс.

— Как думаешь, это был несчастный случай?

— Не знаю. Пока разбираемся.

Вряд ли случайность.

Я сразу вспоминаю случай во время выступления Карима на площади, когда в него стреляли. А ранение получила я.

Уверена, что у дяди, да и у Карима конечно же тоже, немало врагов. Может поэтому он не хочет ребёнка? Боится, что его наследник станет главным объектом недоброжелателей?

Я помогаю Кариму встать на ноги, веду его в спальню, укладываю спать в кровать. Сама рядом с ним ложусь и обнимаю целую ночь.

Не сплю. Лежу. Просто лежу, прислушиваясь к размеренному дыханию супруга.

Значит, он не любит эту Александру!

Дядя навязал ему брак с ней.

Теперь я с облегчением выдыхаю, когда узнаю правду.

Знаю, что думать вот таким образом плохо… но теперь свадьбы не будет. Второй жены тоже.

* * *

Следующие дни становятся крайне тяжелыми в эмоциональном плане. Карим отправляется на место трагедии, а потом на похороны. Я жду его возвращения, стараюсь чем-нибудь отвлекаться, не нервничать. Ведь мне нельзя. До родов ещё пару недель. Всё-таки не хочется рожать раньше срока из-за нервов.

Я пью чай на веранде, наслаждаясь тёплым солнечным днём, как вдруг звонит телефон. На экране я вижу незнакомый номер.

Отвечаю, не задумываясь. Может это Карим? В такой нелёгкий час я обязательно должна находиться на связи.