— Не бойся, я не держу на тебя зла- прервал меня голос моего видения. Ледяные черты исказились грустью- Ты-то, что ему нужно. Ты не должна отказываться от него, если любишь. Ведь любишь?

Пытливо вперившись в меня холодным взглядом, ждала ответа. К горлу подступил ком, я лишь кивнула в ответ. Пронизывающий ветер ворвался во дворец внезапно, заставив поежиться от холода. Юлия, растеряв невозмутимость, почти выкрикнула, растворяясь в воздухе:

— И Варе ты нужна, с тобой у них будет семья. То, чего не смогла дать я…Не повторяй наших ошибок, не отдаляйся…Ты нужна ему, он нужен тебе. Признай это…

Едва я открыла рот, чтобы возразить, как… проснулась. Все в той же неудобной позе- свернувшись калачиком в старом кресле у окна. На улице совсем стемнело- сколько я проспала?

Зябко вдрогнув, опустила ноги на холодный пол. Вся обстановка вокруг казалась чужой. И не потому, что была простенькой, бедной. Просто здесь не было его, Дмитрия. Я люблю его. Мое признание во сне стало первым, даже для меня самой. Любовь не выбирает, кого нам полюбить, за какие такие качества, в какие сроки. Нет, можно провести с человеком всю жизнь, а чувствовать лишь долг, привязанность или благодарность. А можно лишь перехватить устремленный на тебя взгляд- и пропасть. Раньше это казалось романтическим бредом, но теперь…

И все попытки Забельского контролировать мою жизнь теперь казались не такими тиранскими замашками- просто так он выражал свою любовь. Выражал как мог. Через своё видение заботы, своё видение помощи. Да и поступал так лишь потому, что сам в далеком детстве без этого остался. И считал, что ни одни слова в мире не заменят искренней заботы о ближнем. Дел, поступков. Какой же глупой я была, почему этого не понимала? И зачем мне, что едва ли всю жизнь, после смерти мамы, чувствовала себя одинокой и несчастной, эта долбаная свобода? Что она мне даст? Новый виток одиночества?

Перед глазами встал образ Дмитрия, такого родного, такого красивого.

Глаза вновь защипало от слёз — я люблю его. Люблю!

Боже! Он ведь сейчас там переживает, где я, что со мной. А я тут, заливаю слезами старенький подоконник. Рванувшись к сумке дрожавшими руками вытащила телефон, но едва нажала кнопку включения, как в дверь раздался звонок

"Он пришёл, нашёл меня! "- радостно ёкнуло сердце. Любимый. Боже, как я рада. Как на крыльях полетела к дверям, чтобы броситься ему на шею, признавшись в чувствах.

Но за дверью оказались двое крепких мужчин, недобро сверливших меня взглядами. Не знаю, почему, но я сразу поняла каким-то шестым чувством — они не от Дмитрия.

Глупо ляпнув " извините", попыталась вновь закрыть дверь, но один из них вырвал её из моих рук одной своей огромной лапищей.

Ужас сковал меня — что происходит!? Рванув обратно в комнату, к окну, открыла рот, чтобы закричать- но тут же лёгкие обожгло морозно- эфирным запахом. Нос и рот закрыла чья — то рука, но я уже не ощущала ни того, что волосы нещадно тянули назад — чтобы я запрокинула голову, ни того, как меня, будто сломанную игрушку, обмякшую, поднимают и несут куда-то. Моей последней мыслью перед тем, как мир окончательно погас перед глазами, был страх за так и не родившихся малышей. За что им такое… где-то на задворках угасающего сознания мелькнуло сожаление о том, что так и не успела признаться Диме в своих чувствах.

Былое

Дмитрий:

— Ты так говоришь, потому что тебе всё равно, как я выгляжу! — метая взглядом молнии, Юля нервно пыталась высвободиться из нереально узкого платья. Наконец, оставив попытки, психанула, вылетев из комнаты. Массируя ноющие виски пальцами, прикрыл глаза на мгновение — в какой момент все пошло не так? Где та долбаная точка отсчета, с которой все полетело к чертям собачьим?

****

— Скажите, вы правда родились в Слепяково? — высокая худощавая блондинка, морща нос, слегка гнусавит- это что, село такое? Или город? Ах, нет, поселок? Городского типа, конечно же. Типа. Типа город- пьяно смеясь, она поворачивается к своему спутнику, довольная шуткой.

Юля, неловко улыбаясь, лишь кивает в ответ.

— Стелла, прошу тебя, — шипит ее спутник, полноватый низенький мужчина, извиняющимся тоном обращаясь уже к Юле- Извините, она не хотела Вас обидеть. У неё просто особая реакция на алкоголь….

— Да, как на сыворотку правды — начинаю говорить только её — не упускает возможность снова задеть Стелла, своей по-птичьи худой рукой вцепившись в рыхлый локоть спутника- проводи меня в большой зал, пожалуйста — бросает Юле напоследок- удачно вы выбрались, дорогая. Но ведь помните эту глупую поговорку, насчёт " можно вывезти девушку из деревни"?… — лицо мужчины вмиг заливается краской, уже волоком он тащит подвыпившую спутницу в зал, невзирая на ее попытки тормозить каблуками.

Юля, закрыв глаза, поднимает голову вверх — только бы не заплакать, только бы не заплакать. Приём едва начался, играть роль радушной хозяйки придется ещё битых часов пять. Успокоиться. Нужно успокоиться и улыбаться. Она не покажет всем этим стервятникам, что только и норовят побольнее ударить в уязвимое место, своих слабостей.

***

— Дмитрий Борисович пока занят, — молоденькая секретарь с видом оскорбленного достоинства отворачивается к ноутбуку, но тут же поднимает голову, светясь искусственной улыбкой — вам, может быть, чай или кофе? У нас конфеты есть, снеки- вспоминает, что с женой владельца компании нужно быть более услужливой.

— Нет, спасибо- Юля, неловко чувствуя себя в этом огромном офисном здании, присаживается на край большого кожаного дивана. Зачем она вообще пришла? Да ещё не предупредив- знает ведь, как относится к подобному Дима.

Секретарь искоса, со смесью интереса и легкого удивления, оглядывала её, словно никак не могла взять в толк, чем же эта серая мышь лучше нее? Чем смогла привязать к себе такого мужчину как Забельский?

— Да, сейчас неофициальная часть встречи, в ресторане — послышались мужские голоса у дверей переговорной- Переведи им…ну, и все остальное, что планировали…

Потом уже говорили по-немецки, приближаясь к фойе. Распознав среди гомона голос мужа, Юля вдруг почувствовала