Приглушенный звук шагов привлек ее внимание к двери кабинета. Черт возьми! Он вернулся. Она поспешно схватила стопку контрактов и опустила голову, притворяясь, что глубоко погружена в работу.

— Надеюсь, я не помешал?

При звуке голоса лорда Алекса Амелия подняла голову, чувствуя явное облегчение. Он выглядел красивым, как всегда, — свежевыбритый, облаченный в оливкового цвета панталоны и жилет и подходящий к ним но цвету галстук. С его левой руки свисала пара черных кожаных перчаток.

— Доброе утро, леди Амелия.

Он приветствовал ее с непринужденной улыбкой, сделал несколько шагов к ней и оказался стоящим прямо перед ее письменным столом.

— Доброе утро, лорд Алекс.

Она изо всех сил старалась говорить дружеским тоном, чтобы не выдать бушевавшей внутри бури.

— Вы не помешали мне. В моей работе нет ничего такого, что не могло бы подождать.

Он был настроен дружески, и сейчас ей это требовалось, как никогда прежде.

— Я пришел попрощаться. Думаю, я исчерпал терпение моих хозяев.

«Не уезжайте!» — хотелось ей крикнуть ему, но, конечно, гордость никогда не позволила бы ей сделать это. Видя понимающую улыбку, зародившуюся в уголках его рта, она подумала: уж не выдает ли выражение ее лица, насколько она расстроена?

— Если бы я знал, что ваше общество так приятно, я бы договорился остаться на месяц. А так дела вынуждают меня вернуться в Лондон. И поскольку ни одна здравомыслящая женщина не выдержит меня, я должен продолжать трудиться, чтобы заработать себе на жизнь.

Амелия издала гортанный смешок.

— Мне трудно поверить, что все так мрачно.

Ее отец однажды рассказал ей, что прибыли от одной только судостроительной компании Уэндела могли бы с лихвой обеспечить будущее поколение всех Картрайтов. Она предполагала также, что в дополнение к этому при его ослепительной внешности мало нашлось бы женщин, способных отказать ему, будь он даже и вторым сыном.

— Я ухитрился не очутиться на улице, а потому, думаю, все обстоит не так уж плохо, — ответил он и подмигнул ей.

— Может быть, я увижу вас снова до отъезда.

— Это, леди Амелия, было бы моим самым горячим желанием.

Он отвесил ей преувеличенно учтивый поклон, поднес протянутую ею руку к губам и едва коснулся ее легким, как воздух, поцелуем.

— Мне надо также иметь… — услышала она.

Голос Томаса пресекся, он резко остановился в дверях.

Амелия инстинктивно отняла у Алекса руку и тотчас же мысленно выбранила себя за то, что ведет себя, как воришка, пойманный на месте преступления. Поверх его склоненной головы она встретила взгляд Томаса. Его зеленые глаза сузились, а губы были сжаты.

— Я думал, ты уже в пути, — проговорил Томас, обращаясь к Алексу, но не отводя взгляда от нее.

Лорд Алекс выпрямился и повернулся к нему. Лицо его было бесстрастно и спокойно.

— Как я мог уехать, не попрощавшись с леди Амелией? — спросил он, и в его голосе она различила насмешку и укор.

Томас смотрел на них, и лицо его застыло, обретя неподвижность и суровость.

— Не позволю себе более удерживать тебя.

Холодный голос и поза — он стоял, широко расставив ноги, — не оставляли сомнений в том, что это вызов. Атмосфера была полна напряжения такого рода, что способно разрушить дружбу. Алекс взглянул на своего друга и снова подошел к ней. На лице его застыла кривоватая улыбка.

— У меня возникло впечатление, что меня выпроваживают. И снова, моя дорогая леди Амелия, я выражаю надежду на продолжение нашего знакомства в ближайшем будущем.

— Я сочла бы это за честь, лорд Алекс, — ответила Амелия, все еще ощущая угрожающее присутствие Томаса, маячащего у нее за спиной.

Возможно, именно это уязвило ее, и она не удержалась от дерзости:

— Надеюсь, вы присоединитесь к нам на Рождество в Беркшире. Было бы приятно увидеть дружеское лицо. Тем более такое красивое.

Будто поняв причину ее кокетливого комплимента, он растянул рот в улыбке до ушей.

— Вы говорите так, что отказаться невозможно!

И, схватив ее руку, Алекс снова поднес ее к губам.

— Ты не пропустишь свой поезд? — послышался голос Тома.

Лорд Алекс посмотрел на нее и, отважно подмигнув, выпустил ее руку, затем отвесил поклон и повернулся к Томасу:

— Вижу, что я злоупотребил твоим гостеприимством. Не стоит так волноваться — я уезжаю.

— У Амелии важная работа. Заканчивай прощаться и отправляйся.

Лорд Алекс направился к двери и миновал оцепеневшую фигуру друга, не произнеся больше ни слова. На пороге он обернулся и посмотрел на Томаса:

— Надеюсь увидеть тебя у Радерфордов.

Выпустив эту последнюю стрелу, он вышел.

— Меня удивляет, что у вас вообще есть друзья, — проговорила Амелия, находя какое-то извращенное удовольствие в том, что он не смог скрыть своих деспотических и высокомерных манер.

— Держитесь подальше от Картрайта. Вам понятно?

Его маска стоика исчезла, как и обманчивый фасад и цивилизованного человека.

— Думаю, теперь, когда он уехал, это сделать не трудно, — бросила Амелия.

Его сжатые в кулаки руки спазматически сжимались и разжимались. Зеленые глаза сверкали, будто ему хотелось свернуть ей шею, и только мысль о грозившем ему в этом случае повешении посреди Трафальгарской площади удерживала его от этого.

— То, что вы находите меня неподходящей компанией для вашего друга, но сами меня не избегаете, — верх лицемерия.

Амелия не собиралась ни словом упоминать о прошлой ночи, но этот человек слишком часто вынуждал ее говорить не подумав.

— Когда я нахожу в своей спальне незваную гостью, я вынужден поступить с ней, как положено в таких случаях, — мгновенно отозвался он. — И вероятно, вы помните: мои поползновения были встречены с огромным энтузиазмом. Но я уверен, что вам хотелось бы забыть это.

«Самодовольный, высокомерный грубиян!» — подумала она. Он не упустит возможности и будет снова и снова напоминать ей об этом инциденте.

— К несчастью, я не обладаю вашим богатым опытом в отношении того, как следует себя вести в подобном случае.

— Однако это не смутило вас, когда вы царапали мне спину и вопили, как кошка в течке, — криво усмехнулся он.

Амелия невольно опустила голову, чтобы скрыть румянец, опаливший ее щеки. Ее отец всегда говорил, что она импульсивная и непосредственная. Она пожалела, что начала этот разговор.

— Ага! Вижу, что вам нечего сказать.

Она расслышала в его голосе насмешку. Он говорил так, будто вот-вот начнет потирать руки в приступе непристойного веселья. Амелия стремительно подняла голову и испепелила его взглядом.