litbaza книги онлайнДетективыЕсть, господин президент! - Лев Гурский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 110
Перейти на страницу:

Такой быстрой эффективности от одного выпуска телепрограммы – пусть модной, пусть в прайм-тайм – я не ожидал. Журавлев, ты маг и волшебник! Теперь мне уже действительно не терпелось самому увидеть запись «Дуэлянтов». Наплевав на прочие новости, я утопил пальцем «Eject», извлек болванку и заменил ее на другую.

Начало, как водится, было стандартным. Дважды бабахнули древние пистолеты на мультзаставке, нарисованный Пушкин смешно дрыгнул ножкой и упал. Следом за Пушкиным вылез веселенький титр «Дуэлянты» – и пошло-поехало шоу. Прожектора ярко осветили пустой подиум. Голос циркового шпрехшталмейстера возвестил: «Гас-па-да! Сергей! Журавлев!» Квадратный напомаженный Сережа, чей малиновый костюм для верховой езды разбавляло белое жабо, с внезапной ловкостью перемахнул из тени в свет. Ведущий аккуратно встряхнул головой, щелкнул пальцами – и по обе стороны от него в кругах света возникли по паре напряженно улыбающихся девиц.

Это явились арбитры: рок-поэтесса, поп-вокалистка, топ-модель и бизнес-вумен. По контрасту с главными толстомясыми участниками шоу вся судейская четверка состояла из костлявых анорексичек, изнуренных диетами. Впрочем, арбитры у Журавлева играли роль декораций, ибо настоящую победу дуэлянтам приносили телезрители: всем желающим предлагалось звонить на студию по ходу спора. Для учета голосов внизу экрана выскочили два счетчика, которые пока еще вполсилы затарахтели первыми нетерпеливыми единичками. Слева учитывались голоса за Тиму, справа – за его оппонентшу.

Пришла пора засветиться и самим нашим жиртрестам. Под дробь барабанов и аплодисменты массовки на эстраду, четко поделенную надвое деревянным барьером, с двух сторон взошли – пузами вперед – Погодин и Старосельская в сопровождении своих секундантов. Тиминым напарником был мрачный и напыщенный Органон, а бабушку русской демократии сопровождал дедушка настолько ветхого обличья, что я на секунду решил, будто Лера для такого случая извлекла из гроба самого князя Кропоткина.

Ударил гонг, Журавлев щелкнул пальцами и объявил первый раунд. По жребию право первого выстрела досталось даме. Старосельская, на ходу что-то дожевывая, приблизилась к барьеру неумолимой поступью Каменной Гостьи. Она смахнула с жакета последние крошки, зычно прокашлялась и влепила Тиме:

– Гражданин Погодин, вы не человек. Вы – раковая клетка. Кремлевские доктора-изуверы внедрили вас в организм российского менталитета, и теперь он при смерти. Вы умеете только одно – делиться и пожирать здоровую плоть. Вы говорите, что «Почву» поддерживают избиратели, а мы говорим, что это симптом грядущей гибели России в пучине расизма: в больном организме раковые клетки в силу своей природы наверняка победят здоровые. У нашей страны нет иммунитета против социального слабоумия – этим Россия, к сожалению, отличается от англосаксонских стран. За миску баланды, за пайку, за право ходить строем и давить тех, кто на них не похож, ваши так называемые избиратели предали все. Все, оставшееся нам после великого августа 91-го…

Толстая бабушка Лера была, конечно, ходячей карикатурой. Ждать от нее откровений было просто смешно. Однако через пару секунд после начала ее речи я поймал себя на странном ощущении, что ее слова мне нравятся. Да что там «нравятся» – приводит в восторг!

Как ни относись к Старосельской, сказал я себе, но выступает она превосходно: образно, сочно, ярко, убедительно. Ее метафоры точны, ее сравнения убийственны. Даже ее скрипучий голос скоро перестает раздражать. И почему, собственно, скрипучий? Кто мне внушил такую глупость? Очень мелодичный, музыкальный голос… Ну какая же я сволочь, с внезапной ясностью осознал я. Какое же я мелкое циничное говнецо! Я вздумал унизить эту великую женщину, поставив ее на одну доску с ничтожным Тимой!

Спрашивается, кто она и кто он? Героиня нашего времени – и жалкий паяц. Русская Жанна д'Арк – и гнилой плод пиаровских технологий. По контрасту с гордой пассионарией Старосельской оплывшая погодинская туша стала вызывать у меня почти физическое омерзение.

Сегодня же закрою проект «Почва», твердо решил я. Иного выхода быть не может. Пойду к Главе Администрации и скажу ему прямо: так, мол, и так, мы поступаем гнусно, окучивая ублюдков. Партии Погодина надо перекрыть кислород, а самого Погодина – гнать в шею, в Африку, третьим секретарем посольства в Зимбабве. Будет вякать – дать еще и в ухо… Сам я, разумеется, подам заявление об уходе и попробую вступить в «ДемАльянс». Только туда. Сразу меня ни за что не примут – у Вани Щебнева много грехов перед русским либерализмом. Но, может, возьмут с испытательным сроком? Чтобы заслужить доверие, я буду работать санитаром в госпитале для бездомных собак, а через год на коленях приползу к Валерии Брониславовне: она женщина с понятием, авось простит…

– …ибо западная демократия – это интеллект, ответственность, права меньшинства и неустанный труд. Пусть правит олигархия, лишь бы это была не власть бедных озлобленных нацистов, а власть богатых и великодушных людей! – Старосельская завершила вступительную речь и с достоинством поклонилась.

То, что разразилось в зале после ее слов, не очень было похоже на обычные аплодисменты: нет, это был взрыв, гром, рев торнадо, сход лавин. Публика, приглашенная на ток-шоу неистовствовала за кадром. А в кадре все четверо дам-арбитров, подскочив с мест, устроили оратору восторженную овацию. Лерин старичок-секундант рядом с подиумом так неистово отбивал ладоши, что я испугался за его сохранность – не рассыплется ли он от переполняющих чувств? Даже секундант Погодина, верный Органон, хотя и не аплодировал, уже поглядывал на своего босса с некоторым осуждением.

Счетчик в правом углу экрана просто зашкаливало. Из-за скорости меняющихся цифр трудно было разобрать точный счет. Но я видел, как число телезрителей, голосующих в пользу пассионарии, давно перевалило за двадцать тысяч. Слева у Погодина болтались всего тридцать два сочувственных голоса. Вот их стало тридцать три – еще один ненормальный вздумал поддержать лидера «Почвы».

– Вы не хотите застрелиться, Погодин? – с ледяным презрением спросил у Тимы Журавлев, дождавшись, когда гром в зале немного поутихнет. – Скажите, не бойтесь. Я дам вам парабеллум… – Ведущий демонстративно похлопал себя по карманам, никакого оружия не нашел и обратился к массовке: – У кого-нибудь в зале случайно нет с собою парабеллума? или хоть пилочки для ногтей?

Одинокий мужской голос откликнулся с нескрываемой досадой:

– У вас же металлоискатель на входе!

– Ах да, я и забыл, – разочарованно сказал Журавлев. – Ну тогда шоу продолжается. Как мне ни противно, но правила есть правила. Мы обязаны предоставить ответное слово вот этому…

Ведущий брезгливо указал мизинцем на Погодина. Красный и потный, Тима стоял у барьера и чем-то, по обыкновению, торопливо чавкал. Этот жирный окорок, сдавая в нашу бухгалтерию немыслимые счета из дорогущих ресторанов, уверял, будто хорошая еда успокаивает его нервы. Ну жри-жри, подумал я, больше тебе не объесть Кремль. Попировал – и будет! День твой последний пришел, обалдуй.

– Госпожа Старосельская, я вам не раковая клетка, а русский патриот, – нервно сглотнув, начал Погодин, и у меня сразу аж мурашки пробежали по спине от этого проникновенного голоса, в котором слышалась всю боль страдающего народа. – Я пришел на это шоу не потому, что так люблю телекамеры, а лишь потому, что отечество в большой беде. Уже завтра моих детей, внуков будут воспитывать люди, для которых русский не является родным.

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?